Хождение во власть

Одним из самых важных последствий «арабской весны» на Ближнем Востоке безусловно является стремительное становление «Братьев-мусульман» как влиятельной политической силы. Подобно фениксу, восстающему из пепла, движение оказалось способным на чудесное возрождение.



В прошлом его члены в той или иной степени подвергались преследованиям в Тунисе, Ливии и Египте, но их политическая маргинализация по иронии судьбы позволила им направить свою энергию на решение социальных задач. Тем самым, несмотря на формальные запреты, они могли поддерживать прямые контакты с населением. За последние десятилетия они создали во всех странах (и в особенности в Египте) обширную сеть социальных учреждений, оказывавших простым людям помощь и услуги в области здравоохранения, образования и т.п., причём справлялись они с этими функциями лучше, чем государство.



В конце концов, именно такая кропотливая и продолжительная работа с людьми (и в первую очередь, с наиболее ущемлёнными и социально незащищёнными группами населения) служит главным объяснением необыкновенной политической популярности «Братьев-мусульман».



Неудивительно, что после падения диктатуры Мубарака в Египте и режима Бен Али в Тунисе, «Братья-мусульмане» оказались самой организованной политической силой в этих странах. Триумф происламской партии «Ан-Нахда» на первых свободных и демократических выборах в Тунисе, а также победа Партии справедливости и развития в Марокко и Партии свободы и справедливости в Египте – наиболее ясное свидетельство возвращения «Братьев-мусульман» на политическую сцену, которое может стать прелюдией к новому политическому рассвету всего ближневосточного и североафриканского региона.



На обширных пространствах, от Марокко в Магрибе до Сирии в Леванте, исламизация арабского общества представляется необратимым трендом, знаменующим собой переломный момент в политической перекомпоновке региона, имеющего важнейшее геостратегическое значение.



«Братья-мусульмане» занимают очень сильные позиции в Иордании. Партия «Исламский фронт действия» – наиболее мощное оппозиционное движение в современной Иордании – вероятнее всего, получила бы власть, если бы в стране состоялись свободные и демократические выборы. «Братья-мусульмане» весьма прочно обосновались и в Кувейте: их партия «Эль-Хадет» крепнет, несмотря на то, что в стране по-прежнему действует архаическая политическая система, а стабильность институтов государственной власти оставляет желать лучшего. Движение представлено в парламентах и иных государств: так, партия «Тавассуль» является одной из крупнейших оппозиционных партий в Мавритании. Говорят, что новый директор телекомпании «Аль-Джазира» шейх Хамед бен Тамер ат-Тани тесно связан с «Братьями-мусульманами», да и политика телеканала в целом свидетельствует о симпатиях его руководства к идеологии движения.



Но основная борьба для движения, без сомнений, протекает в Египте. Эволюция «Братьев-мусульман» в Египте станет решающим фактором их развития в остальном арабском мире. Учитывая значимость Египта для арабского мира, приход «Братьев-мусульман» к власти в этой стране окажет колоссальное воздействие на весь ближневосточный регион. То же самое можно сказать и о структурной реформе движения. Так, лидеры «Братьев-мусульман» неоднократно говорили о достоинствах «турецкой модели» и о перспективах её имплементации в арабском мире. Нам ещё предстоит выяснить, является ли нынешняя смена политической риторики отражением фундаментального пересмотра идеологии, или же речь идёт лишь о предвыборной стратегии.



Турция и Египет прошли сквозь ХХ столетие различными путями, а потому очень непросто представить себе, каким образом турецкая модель может быть воспроизведена в Египте. В истории Египта не было аналога Кемаля Ататюрка, как не было офицерского корпуса, всеми силами стремящегося установить непременно светский республиканский режим. Однако общие черты у Турции и Египта, безусловно, есть. В ключевые моменты истории обе страны попали под влияние Запада; в обеих странах существуют противоречия между светскими городскими элементами и более консервативными слоями населения преимущественно из сельских районов.



В Египте, как и в Турции, огромную роль в политике играет армия. Сможет ли египетская армия сыграть конструктивную роль во время перехода к демократии? Станет ли подъём «Братьев-мусульман» противовесом влиянию армии как мощного института современного египетского общества? Предсказать исход нынешних событий трудно. Вполне вероятно, армия займёт прагматическую позицию и не будет чинить препятствий «Братьям-мусульманам», сохранив при этом свои особые интересы (в первую очередь экономические) и автономный статус.



На нынешнем этапе можно с уверенностью сказать: политический Ислам существует. Он представляет собой современное идеологическое течение, выросшее из культуры и идентичности подавляющего большинства жителей Ближнего Востока. Игнорировать его существование было бы попросту глупо.



Важно не допустить, чтобы политический Ислам превратился в очередную форму автократии. Потому необходимо, чтобы все политические силы, ратующие за перемены, соединили свои усилия во имя достижения общей цели, а именно, проведения институциональной реформы, в результате которой правила игры будут чётко определены и приняты всеми игроками – только так система будет защищена от произвола и концентрации власти в одних руках. Ведь арабы хотят не просто перемен, а перемен к лучшему, и именно на носителях идеологии политического Ислама сегодня лежит задача создать механизмы, которые не позволят Ближнему Востоку вновь скатиться в пучину беззакония.





Палестинский информационный центр