Вопросы политической и правовой практики мусульман, проживающих в качестве меньшинств за пределами исламского мира, уже не первый год волнуют правоведов и мыслителей. Проблема проистекает из того положения, что не только религиозная, но и социальная, экономическая и политическая жизнь мусульман вне зависимости от страны проживания четко регламентируется Шариатом. Вопрос в том, как осуществлять это в неисламских странах.
Мединская правовая логика
Данные претензии исламского права на параллельное с немусульманским законом регулирование жизни мусульман проистекают не из изначальной враждебности мусульман всем немусульманским обществам и политико-правовым системам, как представляется некоторыми. Но из всеохватности исламского вероучения и практики, претендующих на регулирование всех сторон жизни верующего.
Отсюда, очень часто от мусульман можно услышать заявления о том, что, проживая в неисламских странах их общины должны управляться согласно Шариату, а не закону страны проживания. Однако подобные заявления достаточно упрощенные и не содержат в себе осознания глубины и сложности вопроса.
Такая позиция опирается на упомянутую выше ложную предпосылку об изначальной и извечной враждебности мусульманской правовой системы всем неисламским системам. И предполагает только жесткую и непримиримую конфронтацию по схеме «кто кого». Однако взаимодействие Шариата и немусульманских правовых систем протекает совершенно по другим, более гибким, взаимно адаптивным, схемам.
В нашем же взаимопроникающем мире эти схемы приобретают особую актуальность. Несмотря на данный факт, некоторые мусульманские правоведы продолжают рассматривать исламские меньшинства сегодня, как это делалось в средние века. С данной точки зрения они видится, как не сумевшие по тем или иным причинам покинуть свои земли после их завоевания неверующими и оставшиеся под их властью.
Это понимание исходит из той позиции, которая сложилась в века победоносного шествия Ислама по миру и установления на подвластных землях собственных законов. Говоря проще и понятнее, оно проистекает из логики мировоззрения мединского и последующих периодов, когда мусульмане жили в своем государстве и являлись полновластными хозяевами инициативы в правовом поле.
Основной характеристикой данного периода являлась фундаментальная ориентированность мусульманской общины на построение исламской политико-правовой системы, установление на практике законов Шариата, подчинение им всех сторон жизни и строгий контроль за их неукоснительным соблюдением. Отсюда же и проистекала полная невозможность для мусульманской общины того поколения представить себе единоверцев, проживающих не под властью Шариата.
Данный подход исходит из того, что подобное пребывание мусульман в неисламских странах – вынужденное, временное и не должное превращаться в постоянное. Он предполагает, что в итоге мусульмане обязательно должны покинуть страны неверующих и переселиться в мусульманскую страну. Пока же они не переселились и продолжают жить не под властью Шариата, они должны всячески охранять свою религиозную и культурную самобытность от чуждого влияния, изолировавшись от окружающего общества.
Показательно, что логику мединского периода касательно мусульманских меньшинств воспроизводят те авторы, которые проживают в традиционно мусульманских странах. Еще чаще те, кто живет в государстве не просто населенном мусульманами, но исламском и шариатском, так как они это понимают, по своей сути.
Позиция саудовских муфтиев
Ярким примером такого восприятия является работа «Исламские меньшинства. Фатвы, касающиеся мусульман, проживающих в качестве меньшинств» двух влиятельных саудовских муфтиев – Ибн База и Усаймина.
Эта книга начинает с того, что сохранение веры и строгое подчинение законам Ислама являются главной обязанностью всех мусульман, включая тех, кто проживает в качестве меньшинств. Затем авторы высказывают свою озабоченность трудностями жизни в немусульманских обществах и советуют им быть терпеливыми.
Далее, в развитие темы, авторы переходят к практическим советам и рекомендациям мусульманам, проживающим в неисламских обществах. Они, в частности, настоятельно не рекомендуют мусульманам жениться на иноверках, поздравлять христиан, обращаться в немусульманские суды даже по гражданским делам, если только они не осуществляют процедуры в соответствии с исламским правом.
В некоторых случаях, когда предлагаются некоторые правовые послабления, подчеркивается, что они являются лишь временными. Особо отмечается, что «если невозможно получить средства к существованию кроме, как тем, что Аллах запретил, а именно путем смешения мужчин и женщин, то от этой жизни необходимо отказаться».
Авторы признают, что зачастую мусульманам бывает трудно сохранить веру и идентичность в окружении иноверцев без помощи со стороны традиционно исламских стран. Они неоднократно обращаются к религиозным ученым и проповедникам побывать в общинах мусульманских меньшинств на Западе, хотя, по параллельно сообщается, что «посещение стран неверия запрещено».
Ибн Баз советует исламским правителям и состоятельным людям «делать все, что они могут для спасения мусульманских меньшинств имуществом и словом». «Это их обязанность», – утверждает он.
Оба муфтия совершенно очевидно руководствуются методологией и видением мира, глубоко укорененными в средневековых правовых концепциях. Причем и тот, и другой автор активно используют термин «враждебные» для проживания мусульман страны, опираясь на концепции «Дар уль-Ислам» (пространство Ислама) и «Дар уль-Харб» (пространсто войны).
Конечно, Ибн Баз, не использует этот термин в буквальном смысле. Но заимствует его из средневековых текстов и применяет по отношению к современной международной ситуации.
Возвращение к мекканской правовой логике
Однако на сегодняшнем этапе в исламском мире активно развиваются иные подходы к данной проблеме. Условно их можно назвать проистекающими из мекканского мировоззрения. То есть относящимися к мекканскому периоду, для которого была характерна фундаментальная ориентированность мусульман на сохранение и укрепление собственной веры и идентичности перед лицом языческого общества, на сплочение и увеличение рядов верующих, а также на распространение исламского призыва среди неверующего окружения.
Иными иначе, если мединский период отражает логику мусульманской общины, установившей собственное государство, то мекканский период отражает логику мусульманской общины, являвшейся активным религиозным меньшинством в немусульманском окружении. Именно поэтому, ориентация на логику мекканского периода свойственна улемам немусульманских стран. В-первую очередь, Западной Европы, Северной Америки и, конечно, же России.
Данные ученые утверждают, что, несмотря на последовательную эволюцию мусульманской правовой теории и практики от мекканского до мединского периода, это не означает, что теперь фикх мединского и последующих периодов мусульманского господства должен без всякой оглядки на ситуацию применяться во все времена и во всех регионах. Поскольку, по мнению даже средневековых ученых, аяты и правовые положения мединского периода не отменили собой мекканские полностью. Но мекканские положения вступают в силу при соответствующих для них условиях.
Стоит отметить, что в настоящее время уже около четверти населения, исповедующего Ислам, всего мира, проживает в качестве меньшинств в немусульманских странах. Данный факт порождает и ставит перед уммой ряд вопросов и проблем, требующих своего обоснованного с правовой точки зрения ответа. Поскольку, фикх всех мазхабов (богословско-правовых школ) и великих улемов был разработан для применения мусульманами, проживающими в исламском государстве, в условиях верховенства Шариата.
Отсюда и вытекает ключевая дилемма – на какой фикх, какого мазхаба, какого ученого ориентироваться мусульманам, которые, проживая в немусульманском государстве, не имеют возможностей практиковать правовые положения, исторически разработанные для граждан исламского государства. Может быть, на правовую практику самого Пророка Мухаммада (мир ему и благословение) мекканского периода его жизни?
Но ведь в тот период правовые вопросы не были настолько тщательно проработаны, как это было сделано в мединский и последующие периоды. Отсюда у улемов и родилось понимание того, что мусульмане, проживающие в качестве меньшинств в неисласком мире, нуждаются в разработке отдельного направления фикха. Направления, который бы учитывал всю специфику их существования в немусульманском государстве, в окружении немусульманского общества и по немусульманским законам.
Данное направление получило название «фикх аль-ак’алийят» или «фикх мусульманских меньшинств». Зачинатели и активные последователи данной инициативы из числа улемов активно принялись за новое правовое осмысление всего круга проблем, с которыми приверженцы Ислама сталкиваются в своей жизни – от вопросов питания, одежды, брака, развода, совместного обучения до отношений с немусульманами и политических вопросов.
Причем правовая переработка коснулась не только издания фатв, учитывающих условия жизни в немусульманских странах, выведения новых правовых положений, но и поиска новых правовых источников, принципов и основ, утвержденных Шариатом, но при этом позволяющих подходить к реалиям жизни мусульманских меньшинств более гибко и комплексно.
В разработке фикха меньшинств, таким образом, активно используются такие принципы исламского права, как обязательный учет общей пользы (масляха аль-‘амма), предпочтения лучшего (истихсан), целей Шариата (мак’асиду ш-Шариа), духа Шариата (руху ш-Шариа), не противоречащих Исламу национальных обычаев и местных традиций (адат), региональных общераспротсраненных практик (урф), удобства, необходимости, предотвращения ущерба и другие.
До сих пор усилия по разработке нового правового направления ограничивались единичными фетвами, декларациями, комментариями и статьями и не составляли часть систематизированного мусульманского правового корпуса. Лишь совсем недавно по этой теме стали появляться серьезные и обстоятельные научные труды.
Рождение фикха меньшинств
Весьма примечательно, что рождение новой правовой концепции произошло в США – стране, как ни парадоксально, наиболее открытой для мусульманской хиджры и с наиболее открытой для религиозной активности политико-правовой системой. Несмотря на растущее вместе с хиджрой количество улемов в западных странах, мусульманские меньшинства Запада, особенно в Соединенных Штатах, остро ощущали недостаток правовых положений, ориентированных на решение их специфических проблем.
В 1994 году в Североамериканский совет по фикху объявил запуск проекта, имеющий целью «разработку фикха для мусульман, проживающих в немусульманских обществах». Юсуф Талал де Лоренцо, секретарь Совета пояснил, что мусульманское право меньшинств нуждается в подходе, отличающемся от традиционного.
Таха Джабир аль-Альвани, председатель Совета на тот момент, был, пожалуй, первым, кто использовал термин «фикх аль-ак’алийят» в 1994 году в своей фетве о дозволенности участия мусульман в американской политической жизни. История появления этой фетвы следующая.
Многие мусульмане США мучались вопросом о дозволенности подобного участия, поскольку это означало бы политический союз с иноверцами, признание легитимности неисламской светской политической системы и могло спровоцировать разделение уммы. Некоторые из них обратились в Совет и запросили фетву по этой проблеме.
Аль-Альвани, давший фетву, отверг в ней эти возражения, и заявил, что американская светская политическая система нейтральна в отношении той или иной религии и не является религиозной. Он указал на различия условий жизни мусульман в странах, где они составляют большинство и в тех странах, где проживают в меньшинстве.
Аль-Альвани заявил, что поскольку эти условия жизни являются весьма отличными друг от друга, они и влекут за собой различные обязательства. С его слов, в то время как мусульмане в странах традиционной зоны распространения Ислама обязаны соблюдать мусульманское право страны проживания, от меньшинств в Соединенных Штатах не требуется ни по исламскому праву, ни по соображениям рациональности придерживаться в светском государстве всех обязательств, налагаемых на мусульман Шариатом, за исключением того, что позволено внутри этого государства.
Эта фатва была воспринята весьма неоднозначно в среде улемов и возбудила между ними горячие дискуссии. Например, сирийский ученый Саид Рамадан аль-Бути отверг призыв аль-Альвани к разработке фикха меньшинств.
Он, в частности, заявил: «Мы были так рады росту числа мусульман на Западе и надеялись, что их приверженность Исламу и их послушание его предписаниям растопит холодное сопротивление Исламу заблудшей западной цивилизации. Но сегодняшний призыв к фикху меньшинств предвещает катастрофу, грозящую похоронить наши надежды. Мы опасаемся того, что такого рода фикх приведет к растворению исламской сущности в заблудшей западной цивилизации».
Отвечая на эту критику, Таха Джабир аль-Альвани попытался объяснить, что фикх меньшинств представляет собой автономное право, основанное на принципе соответствия норм Шариата условиям жизни и социально-культурным обстоятельствам, характерным для каждого конкретного сообщества. Данная отрасль фикха, с его слов, учитывает особенности местной культуры, специфику общественных отношений, опираясь при этом, помимо Шариата, на достижения социологии, политологии, экономики, международных отношений и других наук.
По аль-Альвани, фикх меньшинств не является частью существующего исламского закона, который был разработан как прецедентное право. Фикх меньшинств не является и правом, который в угоду целесообразности ищет и идет на уступки. Аль-Альвани утверждает, что категории Дар уль-Ислам и Дар уль-Харб более не являются актуальными сегодня. Мусульманское присутствие, неважно в какой стране или части света, следует считать постоянным и развивающимся.
Несмотря на критику, термин «фикх аль-ак’алийят» приобрел популярность и хождение и в мусульманских странах. Халид Абд уль- Кадир был, пожалуй, первым, кто начал собирать специальные правовые нормы, применимые к жизни мусульман как меньшинств в своей книге «Фи фикх аль-ак’алийят аль-муслима». Юсуф аль-Карадави, который несколько позже обстоятельно исследовал эту тему, также выбрал это название для своей работы: «Фикх аль-ак’алийят аль-муслимин...».
Вопросы для нового фикха
Очевидно, что при всем этом сторонники фикха меньшинств должны еще ответить на некоторые очень сложные вопросы. Во-первых, сам термин «меньшинство» является весьма проблематичным. Его смысловая неопределенность ассоциируется с концепцией субэтносов (этнических меньшинств) в границах национального государства. Религиозные меньшинства по своей сплоченности еще слабее, чем этнические, поскольку, как образования более сложного порядка, объединяют разнородные элементы – разные народы, языки и культуры.
Особое внимание стоит уделить тому факту, что в то время как фикх меньшинств разрабатывается для решения проблем мусульман, проживающих на Западе, эфемерным и трудно определяемым становится само понятие «Запад». Как утверждает пакистанский ученый Мухаммад Халид Масуд, Запад больше не является территориальной концепцией – это глобальный и культурный феномен, идеология, образ жизни, который уже достаточно плотно присутствует и в незападном мире.
И наконец, положение мусульманских меньшинств в западных странах отличается от положения мусульманских меньшинств в не западных странах, например, языческих, с исламской точки зрения, Индии или Китае. Похоже, что эти меньшинства в своих специфических социальных и политических условиях должны разрабатывать несколько иное право. А в таком случае, фикх меньшинств, как единая правовая концепция теряет смысл.
______________________________________________
Руслан Курбанов, научный сотрудник Института востоковедения РАН
islam.ru
Войти с помощью: