Чьим желаниям могут не соответствовать мусульмане?

Подписанный 23 мая Президентом России «Закона о нежелательных иностранных агентах» (официальное название этого нормативного акта – «О внесении изменений в отдельные законодательные акты» (деятельность иностранной или международной организации, представляющая угрозу основам конституционного строя РФ) навел на размышления. Нет, не на протестные или критические, а просто размышления.

Да, сегодня можно констатировать, что четверть века развития «гражданского общества» в России привели к противоречивым результатам. Среди некоммерческих организаций, формирующих это самое общество, сформировалось две тенденции. С одной стороны, особенно в секторе традиционного «правозащитничества» было налицо грантоедство, работа больше напоминающая много медиа-шума из ничего, причем этот шум часто больше служил внешней пропаганде иностранных государств, чем интересам России и российского общества. Хотя будет во многом справедливо и обратное – часто на иностранные гранты реализовывались значимые для нашей науки и культуры проекты. Такую двойственность ситуации хорошо воплотилась в деятельности, например, пресловутого фонда Сороса. Американский финансист реально поддержал, особенно в критические 90-е, на плаву науку, образование и культуру в России. Но с другой стороны, соросовские капиталы часто оказывались вовлеченными во внутриполитическую жизнь нашей страны до уровня, когда начинаются проблемы для ее национальных интересов и безопасности.

Несмотря на то, что проблема «иностранных агентов» в том числе и нежелательных в российском общественном секторе не надумана, необходимость принятия специальных законов по этому вопросу вызывает серьезную полемку. В российском праве существуют и действуют нормы, предусматривающие уголовное наказание за деятельность, представляющую угрозу основам конституционного строя, обороноспособности и безопасности государства. Ответственность по данной статье, как и полагается по уголовному праву, является личной, но если противозаконная деятельность оказывается привязанной к работе организации – юридического лица, то она может быть ликвидирована опять-таки по существующей и действующей норме о несоответствии заявленным в уставе целям деятельности.

Положения нового закона предусматривают порядок признания иностранной или международной организации «нежелательной» и санкции из этого вытекающие – штрафы, возможность иных административных или уголовных санкций, запрет на публичную, информационную деятельность, перекрытие каналов финансирования. При этом законодатель «упустил» детальное описание самого процесса признания иностранной организации «нежелательной», в частности, нет критериев, по которым будет оцениваться ее деятельность.

Наконец, не оговорен порядок проведения соответствующей экспертизы, ибо без последней, учитывая самый разнообразный характер организаций гражданского общества, просто невозможно принять столь принципиальное решение, как признание организацией нежелательной. Да и ключевое для данного закона слово «нежелательные организации» не является, строго говоря, юридическим понятием, если отсутствуют четко разработанные критерии «нежелательность». Кроме того данный термин имеет крайне субъективный смысл, а «желание-нежелание», «желательность-нежелательность» не может быть источником для такой объективной категории, как закон. Словом, если реальный эффект от применения такого нормативного акта и будет, то его можно обозначить подзабытыми еще с начала 60-х годов понятиями «субъективизм» и «волюнтаризм».

Значительную долю «иностранных» некоммерческих организаций в России составляют организации религиозно-социальной и религиозно-просветительской направленности. Среди последних больше всего структур, представляющих протестантов, «новые религиозные движения» и мусульман. В силу таких особенностей, как отсутствие у мусульман вертикальной иерархической структуры наподобие церкви горизонтальная связь между джамаатами, а также религиозная обязанность поддерживать связь с мировой уммой, понятно, что деятельность с опорой на международные организации и их российские отделения – органичная и необходимая часть религиозной жизни российских мусульман. Что же касается возможных проявлений экстремизма, то заметим, существует список подобных организаций, мусульмане России принимают это во внимания. Кроме того, некоторое время назад в сегменте мусульманских некоммерческих организаций была проведена своеобразная зачистка структур, потенциально могущих оказаться источником проблем.

Однако, с принятием нового закона, может случиться так, что вторая по значению традиционная религия России может оказаться «нежелательной». В подтверждение этого есть несколько аргументов. Хотя известное выступление Президента в Уфе ясно продемонстрировало, что власть повернулась лицом к российскому исламу, готово сотрудничать с ним и стимулировать интеграцию мусульман в новое российское общество, исламофобия все еще сильна. Мало того, она имеет влияние и в государственных структурах, в том числе и тех, которые отвечают за применение законов. Имена экспертов-исламофобов всем хорошо известны. Причем, ладно бы если бы это были более-менее компетентные исламофобы, но ведь дело обстоит с точностью до наоборот. Достаточно вспомнить целую серию запретов исламской литературы, когда события развивались по такой логике, что следующим в очереди на запрет вполне мог оказаться Священный Коран. С принятием же нынешнего закона ситуация может усугубиться. Теперь и экспертизой не надо себя утруждать. Достаточно прокурору встать не с той ноги после просмотра телерепортажа о действиях ИГИЛ, либо добрые люди что-то пошепчут в прокурорское ухо по поводу действующих в городе или регионе мусульманских организаций с международным участием – и правовые последствия не заставят себя долго ждать.

Безусловно, использованию международных организаций как проводника деятельности противоречащей национальным интересам России необходимо принципиально противостоять. В то же время гражданское общество – явление очень разнообразное и тонкое. Здесь вряд ли будут эффективны однозначно запретительные законы. Эффект может дать лишь работа и конструктивный диалог власти с гражданским обществом, частью которого является и российская умма.