В России запретили самого толерантного исламского богослова XX века – турецкого ученого Саида Нурси. Причины этого запрета пыталась понять специальный корреспондент «Газеты» на VIII Всемирном симпозиуме исследователей Нурси в Стамбуле 18-21 ноября.
Бессребреник, не имевший семьи, имущества, крыши над головой и даже могилы. Ученый, всю жизнь посвятивший изучению богословия. Герой Первой мировой войны, пленник, арестант, ссыльный. Одинокий и угрюмый старик, который осмелился перечить всей полноте карающей власти, намертво встал в оппозицию режиму, не пощадившему верующих. Кажется, что речь идет о российском мученике ГУЛАГа – так схожи детали. Но речь о скромном заложнике турецкого богоборческого времени 1920-1950-х годов Саиде Нурси.
Интеллектуальная и научная жизнь Турции весьма богата, хотя проходит мимо миллионов российских туристов, которые ничего не знают ни об университетах этой страны, ни о ее богатейших в Европе музеях и коллекциях, ни о политических и научных событиях. Культурные россияне в Стамбул не ездят, храня верность желчным запискам Иосифа Бродского и его причудливым сравнениям османской старины и советских правителей. Торговым людям хватает своих дел. Вот и получается, что по Святой Софии, античным руинам, анатолийским древностям и бесконечно прекрасным мечетям бродят немцы с англичанами, проникаясь пониманием былого и интересом к настоящему Турции.
С уверенностью можно сказать: не запрети Саида Нурси российская судебная власть, вряд ли корреспондент «Газеты» оказалась бы на таком симпозиуме. Скажу больше. Не случись массовых обысков среди мусульман Татарстана, в ходе которых изымались не только книги Нурси, но и даже Коран, я никогда бы не открыла ни одной брошюры этого автора. И ничего бы не узнала о том, что от США и Великобритании до Филиппин и Сингапура люди разных религий с упоением читают эти весьма непростые философские тексты.
Национальность – ученый
В набитом до отказа самом большом зале Стамбула сидели и стояли 8 тысяч исследователей и последователей Нурси. Это был восьмой с 1991 года международный слет с участием представителей папского совета по межрелигиозному диалогу, протестантских, буддистских теологов, философов, политологов и экспертов.
Как рассказал глава оргкомитета профессор Фарис Кария, состав участников таков: треть – христиане, остальные – из исламского мира. И с гордостью объяснил, что «полный комментарий Корана Саида Нурси – единственный написанный не по-арабски и переведенный на арабский, главный язык исламской теологии и комментариев Корана».
«Мы действующих политиков не спешим звать, но по мере сил оповещаем», – заметил Фарис Кария. Но и от желающих прийти не отмахиваются. Например, нынешний премьер-министр Турции Эрдоган был гостем симпозиума в ранге мэра Стамбула в 1995 году.
Темой этого съезда стала одна из ключевых категорий исламского права, богословия и этики – справедливость. На турецком и арабском – Adalet и на английском – Justice. Министерство юстиции в Турции именно так и называется. Министр юстиции от имени ведомства по справедливости счел своим профессиональным долгом поприветствовать съезд. Особенно много на симпозиуме было почему-то представителей министерства по охране лесов и природы. Из разговора с ними выяснилось, что Нурси много писал о гармонии человека и мира.
Нурси, как выяснилось, был курдом. Мои собеседники не делали из этого ни тайны, ни сенсации. Им как-то не давались вопросы о Нурси и сегодняшней концентрации войск на границе с Ираком, готовых к действиям против курдских боевиков в горах. «Люди в горах – не богословы и не теологи, их не Нурси вдохновляет», – пояснили мне журналисты, пытаясь уловить суть вопроса о национальности ученого. Среди них, к слову, тоже были курды.
Корабль философов
Симпозиум состоял из сухих докладов о философских категориях, бурного общения в кулуарах и обмена мнениями. Профессор Колин из Великобритании сделал обстоятельное сообщение о философском понимании справедливости. Группа англичан вообще была самой многочисленной и активной. Коллеги профессора Колина говорили об освещении исламских тем в мировых и британских СМИ. О том, что Нурси еще до Второй мировой войны прозорливо заметил, как ничтожны разногласия между верующими перед лицом повсеместно набирающего силы государственного атеизма и коммунизма.
Российские ученые буквально сразили съезд: с легкостью обсуждая труднейшие философские темы на турецком и арабском, они подтвердили славу нашей школы востоковедения. Один из самых авторитетных тюркологов Дмитрий Васильев из Института востоковедения АН РФ обратился к собранию на турецком – единственный из гостей. А крупнейший в исламском мире, но не мусульманин, знаток права и шариата Леонид Сюкияйнен – на арабском. Оба они в свое время предоставили российскому правосудию глубокий анализ наследия Нурси и не смогли обнаружить в этом наследии ни тени экстремизма или иной идеологической опасности. Однако мнениями ученых российский суд пренебрег.
Турецкий Вернадский
Дмитрий Васильев разъяснил корреспонденту «Газеты», что Саид Нурси принадлежал к традиции суфийской мысли – мистическому направлению, весьма распространенному в Турции. Но широкомасштабные кровавые преследования веры в XX веке вывели его богословскую мысль за пределы суфийской традиции. Именно поэтому в его книгах так ясно звучит призыв уйти от узости богословских и правовых школ, отказаться не только от разногласий внутри ислама, но и от споров с христианами и другими верующими.
Васильев считает, что Нурси по своим взглядам в русской традиции близок Трубецкому, Флоренскому и Вернадскому, которых в экстремизме могли заподозрить разве что сталинские прокуроры. «Деревенские старики Нурси не читают и не знают. Они опасаются каких-либо новаций в исламе, но мусульманская интеллигенция, и не только в Турции, с его идеями знакома. Ведь в сегодняшнем мире религиозная мысль востребована, и прежде всего в образованной среде», – пояснил Васильев.
Нурси, впрочем, любовь к суфиям сохранил. Перед смертью он посетил могилу Руми, прославленного мистика и поэта.
Я рассказала, что президент России читает и цитирует суфийского поэта Омара Хайяма, а позднейший последователь этого поэта оказался у нас под запретом. «Обыденное сознание не понимает и не знает суфиев-поэтов, символики их образов. Как читают Омара Хайяма? Как веселого певца женщин и вина. Но Хайям был ученым, анахоретом, аскетом и мистиком. В поэзии суфиев вино и женщины совсем не объект восхищения, а символ иллюзии, призраки скоротечного бытия. Так же как танцы крутящихся дервишей – не балет, а молитва», – пояснил канадский специалист по исламу Фред Рид.
Секретарь папского совета по межрелигиозному диалогу патер Томас Мишель из Рима – давний гость и знаток Нурси. Ватикан состоял в переписке с опальным ученым и с энтузиазмом воспринял его идеи сближения позиций людей веры и их совместных усилий в безбожном мире. Он тоже писал в прокуратуру России записку о трудах Нурси, подчеркивая важность идей о межрелигиозном диалоге и перемирии. Однако его мнение не сочли важным.
Патер Томас напомнил, что уже после смерти Нурси на II Ватиканском соборе его идеи о консолидации усилий верующих нашли поддержку. Биография Нурси является примером безупречной стойкости верующего человека, который идет в узилище, ссылку и на смерть ради веры.
Христианам в России он понятен именно с этой стороны. У нас таких мучеников, не имеющих могильного холмика, тысячи и тысячи. Иезуит Мишель хорошо знает исламский мир и сложности его понимания на Западе. Но и у него не нашлось объяснений феномена запрещения 14 книг Нурси в России. По его данным, запрету, и то ненадолго, подвергались лишь некоторые работы двух-трех авторов во Франции и Саудовской Аравии.
Священник с огорчением отметил, что столь важный диалог христиан и мусульман в наше время испытывает затруднения, а такие запреты не способствуют пониманию.
Директор Королевского центра стратегических исследований Иордании Ареф Али Найед рассказал, что именно его центр недавно выступил с инициативой письма исламских богословов лидерам христианских церквей. Его подписали около 200 муфтиев и имамов мира. Ответы же от крупнейших христианских общин мира пока вялые. Ватикан отделался отпиской, Московский патриархат молчит, нет реакции протестантских церквей. «Мир много говорит о важности диалога, но разговаривать не получается, – констатирует Найед. – Может быть, поэтому книги Нурси имеют такую популярность в мире. Там нет состязания идей, там есть поиск самых общих позиций».
О вреде собираться больше трех
Те эксперты в России, которые хоть как-то объяснили запрет Нурси, на симпозиумы не ездят и своих имен не афишируют. Они считают, что нурсисты – опасные сектанты, которые собираются вместе, чтобы читать заумные книги и поддерживать друг друга морально. Глава оргкомитета симпозиума профессор Фарис Кария этого и не скрывает: «Люди часто предпочитают вместе изучать сложные для понимания предметы вероучения. В разобщенном мире это нормально!»
В России неофициальные группы единомышленников подозрительны. Мне доводилось читать и американские экспертные доклады о том, что опасны любые религиозные сообщества, чьи адепты вместе едят. Именно такой опасной сектой считали 2 тысячи лет назад Иисуса и его учеников, вместе трапезничающих.
Кроме того, российские эксперты почему-то считают нурсистов проводником турецкого национализма в мире. Хотя трудно в Турции отыскать более далекую от национализма фигуру. По мнению же экспертов, нурсисты опутывают мир паутиной школ, а помогает им в этом могущественный ученик Нурси Гюлен, который живет в изгнании в США. «Турецкие школы, к счастью, в России почти все закрыты», – с удовлетворением сказал мне один из экспертов.
Вот так. Омара Хайяма, Низами, Фирдоуси и Руми российскому президенту читать можно, но в одиночестве. А Коран или Нурси, да еще в компании верующих, нет. Поэтому справедливость в нашем мире остается категорией философской, а не понятием права.
<a href="http://www.gzt.ru/society/2007/11/21/220038.html
">Газета
Войти с помощью: