Недавно известного российского адвоката Светлану Авджаеву, которая защищает уфимского имама Саида Байбурина, пытались отстранить от занятия профессиональной деятельностью. Этот вопрос рассматривался на прошлой неделе квалификационной комиссией при адвокатской палате в Москве. Ее заседание состоялось по представлению компетентных органов республики Башкортостан, поддержанному Орджоникидзенским районным судом города Уфы, где рассматривается дело имама.
Вопреки ожиданиям инициаторов этой затеи, комиссия признала законность юридической деятельности и профессиональную пригодность Авджаевой, подтвердив ее право на адвокатскую практику.
Поддержать адвоката в Москву из Уфы приехала Флюра Байбурина. Ее муж с 15 мая прошлого года томится за решеткой. В тот день Саида задержали сотрудники ГИБДД и под предлогом проверки номеров кузова и двигателя машины доставили в отделение. А затем "обнаружили" взрывчатку и наркотики. Когда следствие вынуждено было снять ложные обвинения, башкирскому проповеднику предъявили призывы к экстремизму.
Флюра Байбурина в интервью ИА "IslamNews" рассказывает, почему ее мужа преследуют.
- Почему эта история произошла именно с Вашим мужем? Он отличался независимой позицией, активной деятельностью?
– Конечно, он – видный деятель не только Уфы, но и России. Именно он представлял республику Башкортостан на съезде имамов в Кувейте. Он авторитетный в народе имам, преподаватель, молодой и энергичный грамотный человек, у которого за плечами 10 лет исламского образования. Он закончил медресе башкирских городов Белорецка и Октябрьска. 6 лет учился в Медине Саудовской Аравии, в международном исламском университете, на факультете "Исламское право и шариат". То есть с такими данными преследуют многих людей. Хотя он преподавал только по тем учебникам, которые были утверждены Российским исламским университетом либо Казани, либо Москвы. При этом все книги, лекции были известны органам, потому что их представители присутствовали на его проповедях, доступ был свободный. Почему это произошло? Я думаю, одной из причин стало желание органов отчитаться перед высоким начальством. Шла подготовка празднования присоединения Башкортостана к России. В августе должен был прилететь президент РФ, другие гости. А у нас любят рапортовать, что предотвращен теракт, проведена большая работа. Были выделены огромные финансы на борьбу с терроризмом в связи с этим празднованием. А так как в Башкирии нет, не было и, надеюсь, не будет радикальных экстремистских элементов, готовых на теракт, нужно было придумать этот миф. Придумали повесить на моего мужа. И ему были подкинуты наркотики и тротиловая шашка с детонатором.
- Раньше у него были конфликты с правоохранительными органами?
- Лично к нему никаких претензий не было. Естественно, как любые другие мечети, наша мечеть ими контролировалась. Могли ко многим приехать домой, приехать в саму мечеть. Попросить проехать с ними в отделение, сфотографировать, снять отпечатки. Это происходит со всеми, кто является активным исламским деятелем.
- Что означает – со всеми? В республике, населенной преимущественно мусульманами, существует предубеждение к верующим людям?
- Это не зависит от того – мусульманский регион или нет. Везде существует интерес к мусульманам, и любая мечеть стоит на учете, – кто там преподает, что преподают.
– Оказывалось ли давление на Вас и близких имама? Какой резонанс получило дело в республике?
- Естественно, давление было, но об этом мы будем говорить в суде. Было давление на наших свидетелей, и на нашу семью. Мы провели три больших митинга на центральной площади Уфы, которые насчитывали 300 человек, в июне, августе и декабре. Выступали его ученики, прихожане.
- Кто-то из светских общественных деятелей или представителей власти высказался в его защиту?
– Его делом занимается правозащитный фонд "Ковчег". Но светские власти боятся комментировать это дело, а если это делают, то комментируют не в пользу Саида.
- Что сейчас происходит в зале суда?
- Сейчас продолжаются судебные заседания. Они пытались провести заседание без участия нашего адвоката, – она по уважительным причинам не могла присутствовать. Мы встретили Саида у дверей в суд, когда приехала машина. Там стоял заслон из конвоиров, но мы смогли выкрикнуть: "Отказывайся от всех адвокатов, чтобы они не смогли провести судебное заседание с нарушением". Что там происходило потом, мы не знаем, потому что нас в зал заседания не пропускают. Хотя заседание считается открытым и туда может заходить любой желающий, тем не менее, дело рассматривается в закрытом порядке. А на заседание проходят три человека, иногда два, иногда вообще никого не пропускают.
- Кто может присутствовать на заседании?
- Это прихожане нашей мечети, его ученики. Я не прохожу, потому что я буду выступать в роли свидетеля защиты. Хотя меня допрашивали единственный раз за все время, в ночь с 15 на 16 мая, после проведения обыска в нашем доме. Саид же перестал выходить на связь в обед, хотя он должен был приехать за мной и сыном в мечеть. Я стала бить тревогу, звонить мусульманам. Все думали, что это рядовой момент в отношении мусульманина, когда их забирают. Берут отпечатки пальцев, отбирают документы и отпускают – это обычная практика для мусульман. Но потом, когда он не пришел в 7 часов на встречу, друзья тоже забеспокоились, выехали на его поиски. Затем, около 8 часов вечера был резкий звонок в дверь – "Открывайте – милиция!" Естественно я сказала, что не могу открыть, мне не позволяют мои религиозные убеждения. "Тогда мы будем взламывать дверь, у нас есть ордер на обыск", – услышала я. Какое-то время я протянула, говорила – подождите, позвоню мужу, еще что-то. И так прошло около 20 минут, в течение которых успели приехать друзья мужа, одного из которых допустили, потому что я сказала, что одна с тремя мужчинами в квартире я находиться не могу. Обыск в двухкомнатной квартире проходил около 5 часов. Был перевернут весь дом. Я им задавала тогда вопрос, где гарантии того, что вы мне не подкинете то, что подкинули моему мужу. Они сказали, что нет таких гарантий.
- Вам удалось встретиться с мужем за все это время?
- После 6 месяцев следствия, 2 раза я видела мужа на краткосрочном свидании. Он держится стойко, готов отстаивать свою позицию до конца, потому что все, что ему предъявлено, провокация.
- Что он говорил на встрече?
- В этот момент трудно обсуждать какие-то планы. Он воспринимает это как испытание Всевышнего, как один из примеров подтверждения того, чему он учил своих учеников. А он обучал своих учеников проявлению терпения в трудные минуты. Получается, что сейчас он своим примером должен доказать, что человек должен быть доволен предопределением Аллаха не только в минуты радости, но и в минуты испытания. Поэтому он стоек. Конечно, тяжело сохранять спокойствие, когда тебя переводят чуть ли не каждую неделю из камеры в камеру. Ему не дают обжиться в одной камере и выйти с людьми на контакт, потому что появились заключенные, которые приняли ислам после общения с ним.
- Сын спрашивает об отце?
- Ребенок постоянно спрашивает о нем. Он помнит его, рассказывает случаи, которые с ним происходили – "с атикой (отцом – прим.ред.) ходили в зоопарк", "не трогай машинку, атика придет – починит". А Саид написал ему письмо. С обучением коротким сурам, которые нужно читать перед сном. Еще он ему писал: "Я нахожусь в медресе пророка Юсуфа, где нет телефона, и я не могу тебе позвонить, но, Иншаалла, Аллах нас скоро соединит".
Беседовала Альфия Муратова
Войти с помощью: