Виталий Недогон, один из самых отчаянных сподвижников Петра Кузнецова, впервые согласился на общение с представителями СМИ.
Второй по влиятельности человек в общине пензенских затворников дал интервью сайту
Life.Ru.
Напомним, что после того как 1 апреля большая часть сектантов покинула пещеру, а спустя пару дней Петра Кузнецова с открытой черепно-мозговой травмой доставили в пензенскую больницу, именно Недогон стал главным "по коммуне".
- Петра я любил, – предвосхитив очевидный вопрос, начал беседу Виталий. – Я его не бил по голове обухом. И никто из наших его не бил. У нас была с ним совершенная любовь. Это все происки наших недругов.
К недругам Недогон относит власти всех уровней, Русскую православную церковь и, разумеется, хитрое племя бесов во главе с "козлоподобным Диаволом". То, что Петра подменили, Виталий не сомневается.
- Как только он подошел с милиционерами к пещере, так я сразу понял – подменили Петю! Накололи, наверное, в психушке гадости какой-то в его вены, вот и пришел к нам какой-то мертвец, а не наш родной Петя Кузнецов. Даже видеть его больше не хочу, чужой он мне стал, чужой...
Больше всего Виталий злится на себя, что взял с собой в пещеру... шахматы.
- Бесовская игра, так ни разу и не открывал доску!
- Чем же долгими месяцами занимались обитатели катакомб?
- Сексом точно никто не занимался, – впервые позволил себе улыбнуться Недогон. – Взрослые в пещере работали над собой: молились, беседовали с братьями и сестрами, старались расти духовно.
Недогон, бывший военный, много лет жил в сырых казармах, подолгу не знал женской ласки, так что лично его половой вопрос коснулся меньше всего.
- У меня и жена, между прочим, со мной в пещеру спустилась. Можно было бы... Но зачем? У нас с ней отношения духовные давно уже, нам с ней секс не нужен. Как спортсмены перед важными соревнованиями – не курим, не пьем и сексом не занимаемся...
А вот женщины, по словам ребят-милиционеров, которые подолгу стояли в оцеплении, часто ссорились из-за отсутствия интимных отношений. Многие открыто говорят, что зимними ночами из подземелья не только религиозное пение доносилось, но и недвусмысленные крики и стоны.
- До истерик не доходило, конечно, но ведь это женский коллектив. Секс, как таковой, мы не отрицаем. Ради зачатия потомства, например.
Но тяжелее всех, и это признает Виталий, в пещере было детям.
- Замкнутое пространство, само собой, давило на детишек. Да и с развлечениями было худо. Ну, какие развлечения могут быть у отшельников? Никаких. Но ничего, терпели, молились усердно. Да еще ведь власти мирские не давали нам скучать!
Недогон уверен, что ему и его сподвижникам известна некая тайна бытия.
- Я очень много знаю. Меня наверняка хотят убить, как убили Петра Кузнецова.
То, что Кузнецов жив, лежит в больнице, вышел из комы и даже пытается шутить с медсестрами, Виталия не смущает.
- Но это же не тот Кузнецов! Петю подменили, это очевидно. И меня тоже хотят нейтрализовать.
Какими же тайными знаниями обладает внешне очень похожий на Якова Свердлова Виталий Недогон? Оказывается, не такими уж и тайными. Подобные "откровения" не раз высказывались адептами самых разнообразных сект.
- Во-первых, я все знаю про ИНН и новые российские паспорта. Эти документы – от лукавого. Во-вторых, я точно знаю, что за мной и моими людьми следит специальный спутник из космоса.
Самое печальное, что "пещерные люди" во главе с Недогоном реально готовы были взорвать себя в случае начала штурма подземелья. Религиозный фанатизм, как отмечают психологи, работавшие в Никольском, у последователей Кузнецова только прогрессирует.
- Мы сидели на канистрах с бензином, когда в пещеру заглядывали ОМОНовцы. Они мне кричали, мол, не дури, будем штурмовать. А я в ответ им сказал: "Стоит мне чиркнуть спичкой, и здесь все взорвется. Мы все погибнем, но и ваших много сгорит в огне. Надо вам это?" И целых 20 минут мы ждали, что будет дальше. А потом я понял – Путину, наверное, звонят по красному телефону! Прошло еще несколько минут и ОМОНовцы ушли от пещеры.
- Неужели бы взорвали пещеру?
- Конечно, взорвал бы. В те минуты я вспоминал слова Николая Островского: "Я хочу прожить жизнь так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Я смотрел на женщин, детей, которые добровольно сели на канистры с бензином и готовы были умереть здесь и сейчас...
- Что же вы испытывали в эти мгновения?
Бывший военный немного подумал, а потом сказал, как отрезал:
- Испытывал гордость. Не сдались ведь врагу...
Войти с помощью: