"Жидовствующие" против униатов?
С конца 1470-х гг. в Новгороде возникла некая религиозная группа, чьи действия именовались "ересью жидовствующих". Годы начала функционирования движения, совпавшие с антиновгородскими действиями Москвы, позволяют некоторым экспертам предполагать его инциирование противниками Ивана III. В частности, силами, ориентировавшимися на Великого Князя Литовского и короля Польши Казимира IV, геополитического соперника Московского княжества.
При этом данные эксперты оперируют на сказанное основателем Иосифо-Волоколамского монастыря, игуменом Иосифом Волоцким (Иван Санин), т. к. конкретная информация по событиям в летописях отсутствует.
По словам игумена, еще в 1470 г., вместе с Михаилом Олельковичем, в Новгород пришел "жид Схария", соблазнивший попа Дениса "в жидовство". Следующим "от непорочной и истинной христианской веры" отступил протопоп Алексей, после чего "прибыли из Литвы и другие жиды". Члены возникшей структуры "возносили многие хулы и поношения на Божественную Церковь", надругаясь и запрещая поклоняться "божественным иконам и честному Кресту"; многие "научились" порицать "Священное Писание".
Однако, в 1480 г. Иван III "взял" в Москву первых новогородских "жидовствующих" священников – Алексея и Дениса, определяемых Волоцким первенцами сатаны. Первый стал "протопопом церкви Успения Пречистой Богородицы", а второй оказался в церкви "архангела Михаила". В Москве они "погубили многие души", некоторые из которых "отпали от Церкви и обрезались в жидовскую веру". "Главой и учителем еретиков" игумен называет архимандрита Московского Симонова монастыря Зосиму, чье "злодейство нечистой души" тогда "не было еще открыто"(1).
Признаем, что вышеописанное вызывает немало вопросов. Если Схария пришел в Новгород в команде Михаила Олельковича, вряд ли он мог исповедовать религиозные взгляды, противоположные князю. А Михаил являлся православным, противником унии, продвигавшейся Казимиром IV. Также согласимся, что Иван III не мог перевезти в Москву своих противников (в лице Дениса и Алексея), да еще с предоставлением им места для священнослужения в авторитетных церквах. Кроме того, Иван III никогда не позволил бы вражеским силам вольготно чувствовать себя на расстоянии вытянутой от него руки. А ведь сторонники "жидовствующих" оказались в Москве, где среди знаковых фигур, поддержавших движение, фигурировала даже личность влиятельного придворного дьяка Федора Курицына (к слову, данный ход событий позволял советской историографии говорить о "новгородско-московской ереси").
Другое дело, наличествовавшаяся в тот период в Новгороде политическая борьба между силами, ориентировавшимися, соответственно, на Ивана III и Казимира IV, могла привести к инициированию сторонниками партий акций, направленных против соперничающей группировки. В этом контексте, конечно, немаловажное место занимал идеологический ракурс, безболезненно обрамляемый в религиозную оболочку.
В свете сказанного, серьезный интерес может привлечь определенный акцент известного русского священника ХХ века, историка, значимого деятеля мирового экуменического движения Георгия Флоровского. Так, он обращал внимание на возникновение "ереси жидовствующих" в то "самое время", когда "в Новгороде на владычнем дворе шла работа над библейским сводом" (до этого на Руси переводились на церковнославянский язык и переписывались отдельные части Библии – прим. авт.).
По словам Г. Флоровского, составление и обработка первого полного славянского библейского свода оказались "в латинских руках", и если общее руководство официально принадлежало владычнему архидиакону Герасиму Поповке, в действительности решающее влияние имел некий доминиканец Вениамин, прибывший из Кракова или Праги ("презвитер, паче же мних обители святого Домника, именем Вениямин, родом словенин, а верою латынянин"). Исследователь считает появление Вениамина в Новгороде в рассматриваемый период неслучайным(2). Тем был составлен сборник библейских книг (Паралипомен, Ездра и др.), отсутствовавших в русских переводах с греческого и переведенных с католической Вульгаты (латинский перевод Священного Писания). Все они были включены в подготавливаемый библейский свод(3).
В целом, работа над библейским кодексом осуществлялась при непосредственном содействии Новгородского архиепископа (с 1484 г.) Геннадия (Гонзова). Он, вместе с Иосифом Волоцким, являлся одним из главных обличителей "еретиков", бросившись на них, по словам последнего, "словно лев" на "злодеев". Свой порыв Геннадий объяснял желанием сохранения православного христианства "непоколебимым от еретического нападения, от еретиков, мудрствующих по-иудейски"(4).
На соборе 1490 г. "еретики" подверглись обструкции, с фактическим обвинением их в пропаганде иудаизма. Отмечалось празднование ими Пасхи "по-июдейски"; утверждалось о постановке с их стороны вопроса, "како можетъ Богъ на землю сиити и отъ Дъвы родитися, яко человъкъ? но ни есть тако: яко пророкъ бъ подобенъ Моисъю, а не равенъ Богу и Отцу"(5).
Т. е. речь шла о представлении "жидовствующих" группировкой, отрицающей один из основных догматов православной церкви – о троице. В свете чего представляется неслучайным осуществление именно во второй половине XV в. перевода труда творившего в VII-VIII вв. христианского богослова, философа Иоанна Дамаскина "О ста ересях вкратце". Ведь в нем мыслитель, считающийся одним из Отцов Церкви, среди четырех "матерей и первообразов" всех ересей, от которых "произошли все остальные", называл "иудейство"(6).
С учетом нанесения собором удара по позициям "еретиков", целесообразно обратить внимание на ведение форума Зосимой, который в том же 1490 г. "возведенъ бысть на дворъ митрополичь"(7) (т. е. стал митрополитом Московским и всея Руси). Этот нюанс как-то не сходится с представлением Иосифом Волоцким Зосимы идейным вождем "жидовствующих". Правда, игумен фиксирует, что митрополит "повелел проклясть" еретиков, "притворяясь христианином", но, все же, здесь явно проявляется нестыковка.
За религиозными обвинениями – политика?
Наверняка, будь в этой внешне религиозной борьбе хотя бы минимальный ущерб для позиции Ивана III, он моментально расправился бы с оппозицией. Тем более что на фоне происходящего московский князь пытался укрепиться на международном поле.
В том же 1490 г. "посолъ пріиде отъ короля Римского Максимьяна" Юрий Делатор (Георг фон Турн) "о любви и о дружбъ и о братствъ". Речь идет о депутатации по линии короля Германии (римский король) Максимилиана I, прибывшей для переговоров о заключении договора с Иваном III. Тот, предоставив добро, вскоре направил в Германию посланников в целях "взяти съ нимъ любовь и докончанье"(7/а).
Договор ожидаемо был скреплен, т. к. возник он не спонтанно. Дело в том, что в 1490 г. несколько европейских стран нацелились на борьбу за вакантный венгерский престол. Среди претендентов находились (в т. ч.) Максимилиан и сын короля Польши Казимира IV (он же – Великий Литовский князь) Владислав Ягеллон. На фоне назревавшего противостояния в Европе Иван III рассчитывал расправиться с Литвой, лишаемой польской поддержки из-за втягивания Польши во внутриевропейские "разборки". Посему обе стороны оказались заинтересованы в заключении договора, несшего фактически антипольскую направленность.
Вместе с тем, с 1487 г. Москва и Литва находились в состоянии пограничной войны, и со смертью Казимира, последовавшей в 1492 г., ситуация в приграничьи обострилась. В 1494 г. "забыв договоры и крестное целование, заключенные" с Казимиром IV, Иван III организовал военное наступление на Литву, завоевав "немало городов и волостей"(8).
Успехи Москвы привели к заключению выгодного для ней договора о дружбе и взаимопомощи с Литвой. Документ зафиксировал отказ ВКЛ от притязаний на Новгород и некоторые другие территории. Политическим завоеванием Ивана III можно назвать согласие литовцев с принятым им на себя титулом "Государь Всея Руси".
Как раскрывает в этой связи российский исследователь Сергей Панасенко (Михалкин), в XV веке существовало три Руси: 1) Северо-Восточная Русь, состоявшая из множества княжеств, из них самое крупное и влиятельное Великое княжество Владимирское (центр Москва), которое историки ошибочно (по более позднему титулу) называют Русью; 2) собственно Русь, находившаяся под властью Литвы, по названию столицы называемая "Киевской Русью" (в состав Литвы также входили Белая и Черная Русь); 3) Русское королевство или Галицко-Волынское княжество (в немецких источниках Галиция и Лодомерия, в латинских – Рутения, то есть Русь), принадлежавшая Польше. Провозгласив себя господарем (великим князем) Всея Руси Иван III, фактически, предъявил претензии на чужие владения(9).
В то же время, внешнеполитическая активность Ивана III не ослабляла его контроль за внутренней ситуацией в государстве. Посему, все-таки, не представляется, что фактор "жидовствующих" нес в то время какой-то значимый антивластный оттенок, ослабляя Московское княжество. Но, будучи грамотным политиком, Иван III не мог не видеть за конфессиональными спорами (религиозными силами) политическую борьбу во властных эшелонах. Вполне очевидно, что раз "еретики" довольно вольготно чувствовали себя в Москве, за ними стояли весомые политические круги. Отдельными мазками просматривается, что в определенной степени "еретики" "крышевались" сторонниками внука Ивана III, Дмитрия, после смерти отца (сына правителя от первого брака) ставшего наследником Московского княжества. Их оппоненты же чувствовали "зеленый свет" для своей деятельности со стороны другого сына Ивана III, Василия, и Софии Палеолог.
Но если окружение Ивана III разделилось по признакам поддержки той или иной партии во власти, он сам явно стоял над всеми, с высоты своего могущества принимая решения, выгодные ему на определенном этапе. Так, в 1498 г. он предоставил добро на венчание Дмитрия на великое княжение, что, безусловно, вызвало недовольство Софии и Василия, вследствие попытки антиивановского заговора оказавшихся в опале. Но лишь на время, потому что коронация Дмитрия оказалась символической.
Согласно Псковской летописи, в 1499 г. правитель "пожаловалъ" Василия "Новымъгородомъ и Посковомъ", т. е. посадил там на княжение. И через него "поималъ" в Новгороде "вотчины церковные и роздалъ дътемъ боярскимъ въ помъстье, монастырскiе и церковные, по благословенiю Симона митрополита"(10). Т. е. посредством сына и заступившего на место Зосимы митрополита Симона он завершил окончательный этап секуляризации в Великом Новгороде. После же заточения Дмитрия и его матери под стражу, в 1502 г. Василий был посажен на великое княжение Владимирское, Московское и всея Руси самодержцем, став соправителем Ивана III.
Происходило это унисонно очередной войне с Литвой, завершившейся в 1503 г. заключением между государствами Благовещенского перемирия (сроком на 6 лет), однозначно укрепившего позиции Московского княжества. Иван III заполучил огромную территорию, охватывающую верховье Оки и Днепра с Черниговым Гомелем и др. (Литва лишилась около трети своих владений).
После чего уже ничто и никто не мешал ему разгромить одну из политических сил в государстве – под прикрытием инициированной акции против "жидовствующих". Церковный Собор 1504 г. однозначно и бесповоротно осудил "еретиков", многие из которых подверглись сожжению.
Вокруг секуляризации
В то же время, ряд исследователей говорят о незавершенности Иваном III одного проекта, планировавшегося им к разрешению.
Как известно, с присоединением Новгорода Иван III изъял в свою пользу свыше половины земельных владений новгородских монастырей, постепенно лишая собственности почти все церкви. Аналогично он намеревался поступить и с московскими церковными владениями.
Весьма симптоматично, что и в этом вопросе проявились значительные политические веяния. Так, идеологическим рупором секуляризации фактически стала группа, возглавляемая Нилом Сорским – основателем на Руси скитского жительства (жилище отшельника, самостоятельное или структурно выделенное в монастыре). Вследствие призывов членов группы против «стяжания» церковью земель и другого имущества, они получили наименование "нестяжатели". Нередко Нила Сорского относят к числу "жидовствующих", т. к. они ратовали за отчуждение церковной собственности светскими властями. Крупнейший специалист в области истории древнерусской литературы Владимир Кусков считает очевидным одобрением "еретиками" принятых Иваном III мер "по отношению к новгородскому боярству и высшему духовенству"(11).
В свою очередь, открыто активное сопротивление этой политике Ивана III оказали ведомые архиепископом Геннадием борцы с "еретиками", выступившие против повторения в Москве проведенных антицерковных акций в Новгороде. Эта группировка фактически являлась сторонником сохранения за монастырями крупных земельных наделов, собственности, пытаясь приблизить роль церкви к системе политической власти в государстве. Т.е. фактически пробивалось становление церкви в качестве самостоятельной влиятельной силы. Причем эта линия продвигалась (в т. ч.) идеологически. Например, монах Вениамин, о котором говорилось выше, утверждал о превосходстве духовной власти над светской: "По апостольскому учению паче подобаеть повиноватися богови, неже человеком, мирьстии бо властели человеци суть: тело отняти могуть, души же ни". Вслед за чем, рассматривая аспект "святотатьства", он формулировал, что "по учителем убосвятым насилствовати или отняти вещи церковные и насилствуяй и отимаяй стяжаниа церковная нарчется святотатець"(12).
Ни более, ни менее. Адресат конкретизации, безусловно, однозначно высвечивался в образе никого иного, как Ивана III.
Нередко ряд экспертов утверждают об отражении внутриполитической борьбы на этот счет на Соборе 1503 г., где Геннадий, вкупе с Иосифом Волоцким, решительно воспротивился планам Ивана III упразднить монастырское землевладение. Правда, соборного постановления по этому апекту не обнаружено (в отличие от других вопросов, обсуждавшихся на форуме), да и летописи обошли молчанием сей ракурс. В этом контексте целесообразно признать факт достижения к тому времени Иваном III такого уровня могущества, что он мог пробить любое решение с свою пользу. Следовательно, если вопрос о церковном имуществе и обсуждался на соборе, то, скорее всего, в рамках других, в частности, «О ставленнических пошлинах».
К слову, утверждается, что лишение Геннадия Новгородского в 1504 г. кафедры произошло как раз за неисполнения постановления собора о невзимании ставленнических пошлин. Правда, по сообщению Софийской второй летописи, "Генадеіі архіепископъ Великаго Новагорода и Пскова остави престолъ своіі за немощь", после чего "пребысть въ монастыри у Михаилова Чюда на Москвъ полтретья году, ту и преставися"(13).
Как бы то ни было, "жидовствующая ересь" потерпела поражение и в вопросе церковной собственности. Конечно, исчезновение с политического поля "еретиков" расчищало путь для стабильности государства, в которой нуждался преемник Ивана III – Василий. Наверняка, отец намеревался передать сыну управление расширившимся Московским княжеством, функционировавшего бы без особых "разброда и шатаний". Посему вместе с религиозными деятелями были лишены жизни и ряд политических фигур, противников Василия и Софьи.
Что касается Геннадия, его след в истории сохранился в общепринятом наименовании первой полной славянской Библии на Руси – "Геннадиевская Библия", несущей на себе, по словам знаменитого русского и украинского историка Николая Костомарова, "сильный отпечаток влияния латинского текста"(14).
Москва – реально "Третий Рим"?
Вместе с тем, как подчеркивается рядом исследователей, в период Ивана III проявились важные факторы в идеологическом обосновании "прав" Руси на Византию, проявившиеся в формировании концепции "Москва – Третий Рим". Под идеей подразумевается обоснование особого религиозно-политического значения той или иной страны как преемницы Римской империи (легитимация притязаний на преемственность по отношению к Византии). ("Москва – Третий Рим"). Правда, немало экспертов предполагают "сложение" этой нити в значительно позднее время, когда мощнейшей геополитической парадигмой высветились русско-османские (в советской историографии – турецкие) войны.
На первое место в данном ряду обычно ставится введение Зосимы (в период его возглавления митрополичьей кафедры) к «Изложению пасхалии» (1492 г.). Хотя начальным шагом в акцентах этого рода можно посчитать некоторые тонкости отмеченных выше московских переговоров 1490 г. Тогда представители Максимилиана I озвучили вопрос, доведенный до Ивана III: "Есть ли твоя воля дать своя дочка" за "Максиміана за короля?". Московский князь велел передать послу Юрию Делатору, что он "дочерь свою за твоего государя хочетъ дати", но ведь Иван III "греческого закона, а онъ римского". Вслед за чем высказал желание услышать, готов ли Максимилиан предоставить "свою грамоту утверженую за своею печатью", чтобы княжна "была в греческом законе, и церковь бы у нее была греческая и священники и весь закон греческий неподвижно и до живота?". Делатор обещал довести вопрос до короля, но разговор развития не получил(15).
В рассматриваемом нами аспекте важен не столь акцент на предложение о бракосочетании, сколь высвечивание Иваном III себя перед европейцами (через фактор дочери) истинно православным (без каких-то униатских поползновений). Конечно же, не исключено внесение этой линии в летописи позже, когда государи реально нацелились на Константинополь. С другой стороны, – демонстрация православного лидерства Москвы параллельно могла преследовать цель выбивания православных козырей у литовцев. Немало авторитетных князей из ВКЛ, позиционируя себя истинной и основной православной силой, ратовали за первенство Литвы в объединении "всея Руси". И если даже путем мирного "воссоединения" с Москвой, но не при ее старшинстве.
Возвращаясь к Зосиме отметим, что, в преломление к концепции, он говорил о прославлении Богом "сродника" – крестителя Руси Владимира, "иже в православии просиавшего, благовернаго и христолюбивого" Ивана III, "государя и самодержца всея Руси, новаго царя Констянтина новому граду Констянтину – Москве и всей Русской земле и иным многим землям государя"(16).
Наречение правителя Руси "новым Константином", а определение Москвы и земли Русской «новым градом Константина» фактически протягивало политико-духовную связующую нить преемственности между православной Византией и Русью, демонстрируя последнюю единственным реальным православным центром мира.
Следующим пунктом в ряду "обоснований" правопреемничества Руси на Византию чаще всего преподносится новгородское сочинение «Повесть о белом клобуке» (православная линия о чудесном появлении на Руси монашеского головного убора).
В середине XIV в. в истории Руси произошло реальное историческое событие: Константинопольский патриарх прислал архиепископу Новгородскому и Псковскому Василию Калике кресчатые ризы и белый клобук. В сочинении этому событию придается оттенок предназначения Руси особой роли в планетарном масштабе (с конфессиональной точки зрения). В частности, отражается предание о происхождении белого клобука от византийского императора Константина Мономаха, вручившего его Римскому папе Сильвестру в качестве символа высшей церковной власти. Спустя несколько веков один из его преемников, ввиду чудесного явления ему, переслал клобук в Константинополь. Идентичным путем головной убор, посредством патриарха Филофея, оказался в Новгороде.
Вслед за чем "Повесть" детализирует, что после падения первого Рима и второго (Константинополя) только "на Руской земли, благодать Святаго Духа восия". Мало этого, «вся християньская царства приидутъ в конецъ и снидутся во едино царство Руское, провославия ради». Далее говорится о полной самостоятельности в перспективе Русской церкви с установлением собственного патриаршества, при параллельном обретении государями царского титула властвования над многими народами. Эта страна "наречется светлая Росия, Богу тако извольшу прославити тацеми благодарении Рускую землю и исполнити православия величество и честнейшу сотворити паче первых сих".
Правда, тонкость тут – в грамотном пробитии авторами повести мысли о главе русской церкви в лице новгородского епископа: если "изволением" Констянътина (подразумевается византийский император Константин Мономах) "царьский венец дан бысть рускому царю: белыи же сей клобук изволением небеснаго царя Христа ныне дан будет архиепископу великаго Новаграда, и кольми сии честнее оного, понеже архангельскаго чина есть царьский венец, и духовнаго суть"(17).
Естественно, и на идеологическом поле Москва не могла оставить "вольности" Великого Новгорода, посему следом за "новгородским" клобуком рождается: «Сказание о князьях Владимирских» (годом появления которого большинство историков считают 1498-й). "Сказание" включает в себя цикл сочинений, посвященных происхождению великих князей Владимирских и Московских, в т. ч. "Послание о Мономаховых дарах" Спиридона-Саввы. Этот самый Спиридон, монах Афонского монастыря, в 1475 г. был рукоположен Константинополем в митрополита Киевского и всея Руси. Однако, Аеликий князь Литовский Казимир отказался признать это решение, как вследствие его принятия вне участия литовской паствы, так и с учетом поставления еще при жизни нареченного митрополита Киевского Мисаила.
"Сказание" проводит мысль о происхождении великих князей от брата римского императора Августа по имени Прус, родственника Рюрика. Четвертое колено от него – просветиший "Русскую землю святым крещением" князь Владимир. На аналогичном расстоянии от последнего – правнук Владимир Мономах, считавший, что "Божьей милостью" наследовал "престол своих прародителей", являясь наследником "той же чести от Бога". Согласно произведению, получил он царские регалии от византийского императора Константина Мономаха(18).
Происходили данные идеологические выкладки на тему "особой" роли Руси на фоне использования Иваном III в 1497 г. византийского герба в качестве эмблемы государства (печать).
Сменивший на московском троне Ивана III – Василий III – в 1514 г., "по благословленью" митрополита Московского и всея Руси Варлаама, "велел" обновить "и красити икону владимерскую пречистый владычица нашея богородица". Это был символический жест, т. к. речь шла об иконе Божией Матери, которую, согласно летописи, «написа святый апостол и евангелист Лука»(19).
Она являлась одной из двух, в 1131 г. доставленных в Киев из Константинополя (патриархом Лукой Хризовергом) и подаренной Юрию Долгорукому. В XII веке эту икону Андрей Боголюбский перенес из Вышгородского монастыря во Владимир. В XIV в. Василий I перебазировал ее в Москву, что якобы поспособствовало недопущению разгрома города Тимуром(20/а,б).
Тем самым, Василий III продолжил политику идеологического "обоснования" сакральной связи Руси с Византией. Не за горами был и этап принятия московскими князьями царского титула.
1.Игумен Иосиф Волоцкий. Сказание о новой ереси новгородских еретиков: Алексея протопопа, Дениса попа, Федора Курицына и других, то же исповедующих
http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/Article/skaz_noveres.php
2.Протоиерей Георгий Флоровский. Пути русского богословия. Часть I
История русского богословия. Его становление
http://lib.eparhia-saratov.ru/books/20f/florovsky/path1/7.html
3.Вениамин, монах-доминиканец
http://old_russian_writers.academic.ru/92/%D0%92%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B0%D0%BC%D0%B8%D0%BD,_%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%85-%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0%B5%D1%86
4.Послание Геннадия Иоасафу
http://old-rus.narod.ru/06-6.html
5.Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью
http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161735#?page=233
6.Дамаскин Иоанн. О ста ересях вкратце. Откуда они начались и от чего произошли
http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/sekta/Article/damask_o100eres.php
7.Львовская летопись, ч. 1
http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161973#?page=361
8.Хроника Быховца
http://krotov.info/acts/14/3/byhov_03.html#1500
9.Сергей Панасенко. Появление двуглавого орла в России, Византии и Германии
http://goldarms.narod.ru/opus2.htm
10.Новгородския и псковския летописи
http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161763#?page=281
11.В.В. Кусков. История древнерусской литературы
http://society.polbu.ru/kuskov_lithistory/ch15_all.html
12.Вениамин. Собрание на лихоимцев
http://pushkinskijdom.ru/Portals/3/PDF/TODRL/21_tom/Lurje/Lurje%20-%200139.pdf
13.Софийския летописи
http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161801#?page=249
14.Н.И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей
http://www.spsl.nsc.ru/history/kostom/kostom14.htm
15.Приезд, в 1490 году, в Москву Юрия Делатора, посла Короля Римского Максимилиана, переговоры с ним и отправление обратно. Документ помещен в: "Памятники дипломатических сношений c Империею Римскою. Том I. С 1488 по 1594"
http://www.runivers.ru/bookreader/book456344/#page/50/mode/1up
16.Цит. по: Александр Гольдберг. К предыстории идеи «Москва – третий Рим».
http://www.krotov.info/history/16/1/1976goldberg.htm
17.Повесть о новгородском белом клобуке
http://imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=1916
18.Сказание о князьях Владимирских
http://www.portal-slovo.ru/history/39078.php
19.Постниковский летописец
http://www.russiancity.ru/books/b59.htm
20.См. подр.:
а/Тюркские корни Москвы Или эпизоды истории Руси XII века
http://www.centrasia.ru/news2.php?st=1256912220
б/Кому Русь обязана своим возвышением? Часть IV
http://www.guliyev.org/news/a-466.html
Войти с помощью: