А.Игнатенко: В России «жесточайший кризис» исламоведения

Современное российское исламоведение находится в состоянии жесточайшего кризиса, так как сегодня его пытаются представлять те, кто не владеет арабским – языком Корана, не имеет четких представлений об исламе. Об этом заявил один из крупнейших российских специалистов по исламу Александр Игнатенко, выступая на конференции «Программное выступление В.В. Путина по новой социализации российского ислама: практические аспекты реализации», которая прошла 4 декабря в Общественной палате.



По мнению Игнатенко, столь плачевная ситуация проявляется в запретах мусульманских классических авторов, что в свою очередь ведет к несостоятельности в сфере реализации политики государства в отношении ислама, и в первую очередь – принятию необходимых мер по развитию отечественной исламской научной и богословской школы, о которой говорил президент.



«Современное российское исламоведение находится в состоянии жесточайшего кризиса, – сказал он. – Проявлением этого кризиса является, например, то, что произведения великого исламского гуманиста Абу Хамида аль-Газали «Мизануль амаль» («Весы деяний») и «Насыхатуль мулюк» («Наставление правителям») занесены в список экстремистской литературы».



Ученый подчеркнул, что такой ситуацией мы обязаны некомпетентности людей, которые, называя себя исламоведами, способствовали запрету данных трудов.



«Это наводит на размышления о том, – сказал он, – что исламоведение превратилось в загон для людей, которые об исламе имеют очень смутное представление. Невозможно представить себе исламоведение без знания арабского языка. Это особая тема, очень важная. Говоря о возрождении российской школы богословия, о переводе на русский язык каких-то произведений, что делать крайне необходимо, мы должны иметь в виду то, что ислам был ниспослан человечеству на арабском языке – о чем, кстати, говорится в Коране».



Отказ от лжеисламоведения, призывающего к расколу и раздроблению уммы, и возрождение настоящей академической науки, по убеждению Александра Игнатенко, будет способствовать нормализации в российском исламе, гармонизации его взаимоотношений с государством и обществом.



«Исламоведение может быть одним из факторов единства мусульман России. Потому что все школы, направления, течения – и ханафизм, и шафиизм, и джадидизм, и кадимизм, и салафизм для честного профессионального исламоведа – все это является исламом. И когда кто-то говорит, что есть некоторые псевдоисламские или неисламские течения, то вообще-то он идет против истины и в конечном счете – против ислама. Потому что пророк Мухаммад (саллалаху алейхи ва саллям) сказал совершенно однозначно, что после его кончины ислам разделится на 72 течения. И только после Страшного суда можно понять, какая из этих групп является спасшейся («наджия» – по-арабски). То есть до того времени – а именно сегодня – все эти направления ислама в некотором смысле равноценны», – заключил востоковед.



«Кстати, – добавил он, – некоторые «исламоведы» (кавычки автора) называют ханафизм ханифизмом. Те, кто знает, что такое ханифизм, могут лишь горько посмеяться по этому поводу».



По словам выступающего, в результате сказанного выше исламоведческие исследования в России «захирели» и пришли в упадок. В качестве практической меры по реализации тезисов президента необходимо вернуться к профессиональному исламоведению.



«Имея в виду возрождение российской богословской школы, хотелось бы специально сказать: из-за того, что исламоведческие исследования недостаточно развиты и, вообще говоря, захирели в России, не обращается, например, внимание на наследие упомянутого мною Абу Хамида аль-Газали, который умер в 1111 году, но является духовным отцом дагестанских мусульман шафиитов по своей мазхабной принадлежности. Я уверен, не все это знают, что Аль-Газали был салафитом. У него есть салафитское произведение, которое называется «Китаб ат-тафрика байна аль-ислам ва аз-зандака» («Книга различения между исламом и ересью»). Он был салафитом неваххабитского толка, он не был такфиритом. В упомянутой мной книге он говорит как раз о том, что салафизм – это правильная, нужная вещь для мусульманина и для ислама. Но при этом он текстуально выступает против такфира, употребляя именно это выражение и обосновывая его богословски. И в плане возрождения российской богословской школы можно и нужно было бы, во-первых, изъять упомянутые произведения «Мизануль амаль» и «Насыхатуль мулюк» (первое нужно рассматривать как этическое, а второе как политологическое) из списка экстремистской литературы, соблюдя определенные юридические и другие процедуры. А, во-вторых, популяризовать произведение, которое называется «Китаб ат-тафрика байна аль-ислам ва аз-зандака».



«Это только один пример из буквально тысяч и тысяч примеров того, что можно и нужно было бы сделать в рамках возрождения российской исламской богословской школы. А в этом процессе могут и должны участвовать ученые-исламоведы», – заключил Игнатенко.