Две империи – Российская и Персидская – существовали по соседству не один год. Термин "существовали" здесь будет наиболее уместным, поскольку отношения между двумя гигантами были, как правило, сложными и напряженными. Сколько людских судеб коренным образом изменили события, связанные с этим противостоянием! Жизни скольких подданных соперничавших империй изменились так, как не мог предполагать ни один искуснейший сказочник – ни русский Баян, ни персидский Фирдауси...
Одна из таких историй произошла с целой группой людей, готовых к любым поворотам и ударам судьбы, для которых риск и приключения долгие века являлись ремеслом и призванием. Речь идет о казаках.
В 1802 году, накануне очередной русско-персидской войны (1804 – 1813 гг.), штаб-трубач, вахмистр Самсон Яковлевич Макинцев (1780-1849), служивший в нижегородском драгунском полку, перешел на службу к персидскому шаху.
В Персии он сразу получил звание наиба – то есть лейтенанта (тогда – поручика), и был зачислен в Ериванский пехотный полк. Это событие оказало большое влияние на дальнейшее развитие взаимоотношений русского приграничного населения с персидскими политическими и военными деятелями. Дело в том, что именно благодаря Макинцеву наследник шахского престола Аббас-Мирза заинтересовался формированием регулярной армии из русских эмигрантов и перебежчиков.
"Русские, – говорил Аббас-Мирза, – соседи и враги наши; рано или поздно война с ними неизбежна, а потому нам (лучше) ближе знакомиться с их боевым учением, чем с учением англичан".
Он с радостью стал принимать всех иностранцев, готовых служить иранскому государству. Макинцев усиленно помогал принцу. Собрав в свою часть около 150 соотечественников, к 1808 г. он настолько обрадовал Аббаса-Мирзу, что тот прямо на смотру, произведенном Ериванскому полку в Тавризе, пожаловал его майорским чином.
И действительно, к началу девятнадцатого века русские части, имевшие выучку и опыт боевых действий в составе императорских войск, были на порядок боеспособнее пришедшей в упадок и фактически не изменившейся со времен войн Надир-шаха персидской армии. Недееспособность последней была не раз продемонстрирована в столкновениях с той же Россией. Впрочем, даже русские волонтеры не спасли персов от новых поражений в шедшей уже к тому времени с 1804 года русско-иранской войне.
Новые солдаты Аббаса-Мирзы тем временем, вновь удостоившись похвалы принца, громко выразили недовольство командиром полка сартибом (генерал-майором) Мамед-ханом и потребовали вместо него поставить Макинцева.
Аббас-Мирза нашел лучший, как с психологической, так и с военной точки зрения, выход. Он организовал из русских отдельный полк в составе пока всего лишь одного батальона и поручил его Макинцеву, которого назначил серхенгом (полковником). Получил командир полка и новое, "персидское" имя – Самсон-хан. Поскольку полк оказался наиболее обученной и боеспособной частью персидской армии, принц сделал его частью своей гвардии. Именно в то время полк был назван Багадеран – то есть "богатырский" (гренадерский).
Изменилась и стратегия вербовки. Теперь Самсон-хан вербовал людей не только из перебежчиков, но и из местных армян и несториан. Офицерами в основном назначались беглые русские офицеры из закавказских дворян – братья Давид и Заал Сагиновы, Соломон Ениколопов и др. Большинство батальона (в том числе и Макинцев) поначалу сохраняло христианскую веру.
Все изменилось после кампании 1812 года. Уже в ночном бою у переправы на Араксе (1810 г.) до 70 "легионеров" были переколоты войсками российского императора, а трое взятых в плен (адъютант, поручик и рядовой) повешены "за измену вере и отечеству". При Асландузе (19-20 октября 1812 г.) погибло также немало багадеранцев, а 28 были взяты в плен (и повешены). Наконец, неизвестное число солдат – до сражения, а после боя – казачий урядник с 56 нижними чинами Троицкого полка (плененными в начале этого года под Султанабадом), явились "с раскаянием" в русский лагерь. Остатки полка (не менее 400 человек) были разгромлены при отступлении из Аркевани, потеряв еще 52 человека пленными. Часть уцелевших была выдана России при заключении мира в 1813 г., но русский батальон не прекратил свое существование. Аббас-Мирза продолжал набор русских перебежчиков, проявляя в этом даже еще большую активность.
По словам очевидца из числа людей главы русской дипломатической миссии Ермилова 1817 г., то был "народ все прекрасный, рослый, чистый и зрелый".
По своей структуре багадеранский полк был типичным формированием казачьего типа, так как его бойцам разрешалось жениться и заводить семьи, для чего были приспособлены специальные поселения.
Уже в то время багадеранцы именовались "йенги-мусульман" – то есть "новые мусульмане", что недвусмысленно указывает на их религиозную принадлежность.
К 1819 году благодаря усилиям секретаря российского посольства Грибоедова 155 багадеранцев-христиан были возвращены на Родину, однако остальные, будучи уже мусульманами, остались на персидской службе.
К 1829 г. Багадеран насчитывал уже 1400 человек и фактически представлял собой 2-х батальонный полк.
Перед началом второй русско-иранской войны 1826 – 1828 гг. Макинцев отказался сражаться против соотечественников, ссылаясь на старую, еще на Евангелии, клятву. Тем не менее, Аббас-Мирза взял Самсон-хана с собой в поход с условием "оставить полк в резерве". Однако Багадеран участвовал в осаде Шуши, сражался при Елизаветполе, отличился при Аштараке 17 августа 1827 г. Рассказывают, что в этом деле беглый, прежде чем схватиться в рукопашную с российским солдатом, начинал окликом: "Ты какой губернии?"
К тому времени командование полком принял зять Макинцева, Скрыплев. При нем полк участвовал в многочисленных акциях, направленных на поддержание оказавшейся в опасности территориальной целостности Персидского государства. Действуя в 1835 году против восставших курдов, багадеранцы спасли от полного уничтожения попавшую в засаду персидскую армию, после чего ее командующий сказал: "Теперь я понимаю, почему русские непобедимы. Они не имеют того умения, которое у персов развито в высшей степени – они не умеют бегать, и стоят как стена во время атаки врага".
Однако на открывшихся в 1837 году переговорах между Российским императором Николаем Первым и персидской миссией Насир-ад-Дина Мирзы, русский монарх настоял на расформировании Багадеранского полка. Отказать персидские представители не имели возможности. 25 января 1838 года для багадеранцев была объявлена амнистия в России. Немалая часть полка откликнулась на этот жест царского правительства. Не остался в стороне и Скрыплев. К 1839 году в Россию вернулось 597 бойцов с семьями.
Вернувшиеся практически сразу были вынуждены вновь сменить религиозную принадлежность.
Однако большая часть багадеранцев (напомним, всего в полку было около 1500 солдат) не изменила Исламу, и, несмотря на все посулы, осталась в Персии. Эти люди продолжали служить шаху, оказавшему им столь теплый прием, однако отдельной русской воинской части в иранской армии уже не существовало.
Идея привлечения русского военного опыта для организации персидской армии, тем не менее, не умерла, что выразилось впоследствии в создании в 1882 году Персидской казачьей бригады.
Войти с помощью: