В марте этого года на Балканах произошли два равнозначных по важности и влиянию на будущее региона события, однако в прессе одному из них было уделено гораздо большее внимание.
Одним из них стало заключение Белградом (после многомесячной подготовительной фазы) 5 марта «Особого соглашения» с сербской республикой Боснии о развитии социально-экономических отношений. По поводу этого соглашения незамедлительно последовала реакция из соседней Хорватии, президент которой Стипе Месич назвал его «продолжением идеи создания Великой Сербии». К тому же многие аналитики видят в политике нового сербского президента В. Коштуницы факты, так или иначе подтверждающие слова президента Хорватии.
Другим событием марта стало обострение конфликта в Македонии, в ходе которого начались вооруженные операции албанцев в северо-западных районах страны. В результате чего снова заговорили о так называемой «Великой Албании».
Вооруженные выступления албанцев поначалу не имели какой-либо политической окраски, до тех пор, пока в центре событий не появилась «Армия освобождения албанцев Македонии», которая выступила 7 марта 2001 года со своей политической программой, содержащей такие положения как, например, «международное посредничество», «проведение новой переписи населения под международным контролем», «изменение формы правления от унитаризма к федерализму». Как сообщило агентство «Франц-пресс» со ссылкой на одного из руководителей Армии, который заявил: «Армия борется не за создание Великой Албании, а против дискриминации в отношении албанского населения. Несмотря на это, некоторые утверждают, что албанцы используют понятие – законные права албанцев в Македонии – уклоняясь от прямой формулировки, которую не любят в мире – Великая Албания». В частности на этом с большой уверенностью настаивает премьер-министр Македонии Любчо Георгиевский, назвавший вооруженные операции албанцев «акциями, призванными развалить Македонию для того, чтобы создать Великую Албанию».
На самом же деле понятие «Великая Албания» время от времени используется в странах, имеющих напряженность на границе с реальной Албанией, и в свою очередь, рисующих на географических картах границы собственных «Великих» государств, например, так называемые «Великая Македония» или «Великая Сербия». Стоит отметить, что националистические силы этих стран с конца XIX в. приносили своим народам одни лишь страдания, поскольку карты, которые они сами себе рисовали, зачастую накладывались друг на друга, отчего весь регион находился в состоянии непрекращающейся борьбы. Так, албанские национальные движения добиваются самоопределения в границах, существовавших при Османской империи районов Шкодер, Янина, Косово, где они составляют большинство населения. В то же время сербы рассматривают Шкодер, Косово как составную часть «Великой Сербии». Болгария же, считая славянское население Македонии болгарами, в 1912 г. отвергла все претензии Сербии на Македонию. Греки вообще называют Македонией ту часть исторической провинции, которая осталась на их территории после раздела Македонии между Сербией, Болгарией и Грецией в начале прошлого века. Подобная неразбериха стала причиной первой и второй Балканских войн, а затем первой и второй мировых войн, в ходе которых упомянутые стороны делали попытки воплотить в жизнь собственные представления о границах. Во время второй мировой войны, в результате развала Югославии образовались так называемые «Великая Болгария», включавшая внушительную часть Македонии и «Великая Албания», включавшая Косово и западную часть Македонии.
Приход коммунистов к власти в Югославии, Болгарии и Албании после окончания второй мировой войны положил конец мечтам о «великих» странах. Однако сегодня эти идеи возрождаются, найдя свое применение в политическом противостоянии новых правителей после развала Югославии в 1991 – 1992 гг. Свидетельством этому является подъем национальных чувств у сербов после смерти Тито, и возрождение идеи создания «Великой Сербии», героем которой стал Слободан Милошевич после того как он начал устанавливать контроль над Косовом, Воеводиной, Черногорией и угрожать Боснии. Гладя на это, Словения и Хорватия поспешили заявить о своей независимости перед угрозой оказаться вскоре в пределах «Великой Сербии». Сегодня, вслед за Косово, которое фактически не подчиняется Белграду, на пути к независимости находится Черногория. Таким образом, у идеологов «Великой Сербии» не осталось в арсенале ничего, кроме самой Сербии и республики боснийских сербов, но, несмотря на это, их риторика не претерпела никаких изменений.
Современная реальность такова, что борьба за освобождение Косово от власти Белграда породила силу, которая постепенно становится албанским социально-политическим центром на Балканах. Еще недавно албанцы не имели такого центра, поскольку Албания была изолирована от остального мира, а в Югославии они составляли малозаметное меньшинство. Ситуация изменилась после фактического отделения Косово: теперь то, что идеологи «Великой Сербии» называют «старой Сербией», идеологи «Великой Албании» называют «колыбелью национального движения албанцев». Нынешняя Албания, по крайней мере, пока у власти там находятся социалисты, не сможет иметь для албанцев такого веса, как Косово. Однако руководство косовских албанцев на международной конференции, посвященной проблеме албанцев, (Будапешт, 8 – 9 апреля 2000 г.) отвергло идею создания так называемой «Великой Албании». В частности, было заявлено: «…Это понятие не в такой степени существует у албанцев, в какой – у их соседей, для того, чтобы скрыть за ним истинные, реально стоящие проблемы». В этой связи министр иностранных дел Албании Паскаль Мило заявил, что «албанцы не хотят создать Великую Албанию, но хотят интегрироваться в Великую Европу».
Что касается Македонии, то ее нынешнее руководство, которое сильно преувеличивает опасность со стороны «Великой Албании», но в то же время забывает о своей собственной идее о «Великой Македонии» – именно оно ответственно за обострение ситуации в регионе. Согласно предыдущей конституции Македония провозглашалась «общим государством для македонского, албанского и турецкого народов». Но в последнее время оно начало превращаться в националистическое государство, отдавая приоритет одной нации по отношению ко всем остальным. Одновременно с ростом националистических настроений в соседней Югославии македонский парламент поспешил принять новую конституцию 1989 г., которая гласила, что Македония является «национальным государством для македонского народа», несмотря на то, что албанцы составляют 30% населения и турки – 5%. Более того, в 1990 г. была принята поправка к конституции, в которой говорится, что «республика Македония обязуется заботиться о положении и правах той части македонского народа, которая проживает за пределами Македонии», а именно в Греции и Болгарии. Этим македонское руководство показало, что оно тем самым стремится к воплощению мечты о «Великой Македонии», которой под предлогом защиты прав македонского меньшинства будет позволено вмешиваться во внутренние дела соседних государств. Резкая перемена в политике существенно осложнила отношения Македонии с соседними Болгарией и Грецией, которые, кстати, не признают само существование македонского народа.
Подводя итог сказанному выше, можно сказать, что о существовании «Великой Албании» можно утверждать в той же степени, что и о существовании «Великой Македонии» или «Великой Сербии». Соответственно, если существование последних отрицается, то надо отрицать существование и «Великой Албании». Одно лишь можно утверждать совершенно определенно – Балканы не способны по причине территориальной ограниченности вместить все эти «Великие» страны одновременно. Поэтому необходим новый компромиссный подход к проблемам национальных отношений на пути к строительству не национальных, а гражданских обществ в странах Балканского полуострова, где все народы будут иметь равные права и возможности к самовыражению.
Войти с помощью: