Впервые за 40 лет сирийские власти официально разрешили деятельность «
умеренно исламских движений» в стране. Некоторые аналитики увидели в этом шаге попытку государства закрыть дорогу в общественно-политическую жизнь тем силам, которых оно по тем или иным причинам не пожелает причислить к «умеренным движениям».
Тот факт, что исламское движение выходит из подполья в Сирии, можно без всякого сомнения назвать экстраординарным событием, ведь Сирия на протяжении многих десятилетий являлась одной из наиболее тоталитарных арабских стран. Режим главы государства Хафеза Асада по своей жесткости и беззаконию был сравним пожалуй лишь с режимом Саддама Хусейна, хотя по мнению большинства сирийцев, их бывший президент был намного деспотичнее иракского диктатора. То, что происходило в Сирии, поражало порой всякое воображение особенно иностранцев. Например, один мусульманин, приехавший на обучение в Дамаск в первой волне студентов из посткоммунистической России, рассказывал, как ему довелось стать участником праздничного шествия по случаю очередной победы Хафеза Асада на президентских выборах. Хотя голосование, в котором избиратель в присутствии сотрудников спецслужб высказывает свое мнение по поводу того, хотел бы он видеть единственного кандидата в качестве президента или нет, трудно назвать выборами, даже обладая большим воображением. Вот фрагмент из его рассказа: «То что происходило в стране можно характеризовать как всеобщую мобилизацию мужчин, женщин и детей, которых собирали везде где только можно: на месте работы в учреждениях, институтах, школах и даже в собственных домах и сгоняли на улицы, предварительно снабдив портретом Хафеза Асада или плакатом со словами типа «Асад – наш вождь навек». Задолго до этого администрация этих учреждений была оповещена о предстоящей всеобщей демонстрации с прямыми указаниями принять все меры для сбора людей. Утром все учащиеся нашего учебного заведения, по распоряжению администрации собрались во дворе института – продолжает бывший студент. – Через некоторое время студентов и учителей – многие из них были пожилыми людьми – посадили в автобусы и в сопровождении полиции и сотрудников спецслужб отвезли на главную площадь в центре Дамаска, где раздали портреты президента и транспаранты и объяснили как надо выкрикивать лозунги вслед за сотрудниками спецслужб, приставленными к каждой группе демонстрантов-невольников. В итоге зрелище получилось оригинальным – рядом с военными, полицейскими, пляшущими в униформе студентками, уныло плелись с портретами вождя мусульманские шейхи и христианские священнослужители, а чуть поодаль шли ученики начальных классов, явно недовольные пристальным вниманием учителей и полиции».
Другим красноречивым свидетельством проявления народной «любви» к президенту Асаду было огромное количество его портретов, фотографий и монументов, которыми изобиловали не только улицы сирийских городов и сел. Огромные истуканы с изображением вождя можно было встретить одиноко стоявшими вдоль главных автомобильных трасс далеко от населенных пунктов. Государственные учреждения порой соревновались между собой в количестве развешанных в них портретов с ликом Хафеза Асада. По словам того же студента-очевидца, не обходилось без курьезов. Так, в паспортном отделе полиции, который часто посещали иностранцы для получения регистрации, портреты сирийского лидера были развешаны подобно белью на веревках натянутых от стены до стены... Одним словом вертикаль власти в Сирии была чрезвычайно крепкой! Такие небольшие иллюстрации не отражают и малой доли того беспредела, который творился в стране в течение трех десятков лет президентства Асада. В этих условиях официально говорить о какой-то оппозиции можно было только в прошедшем времени, хотя реально оппозиция существовала и наиболее серьезная – в лице исламского движения, которое выступало за возрождение исламских традиций в обществе и возврат к религиозным ценностям. Это движение не являлось сугубо сирийским, в разных странах оно имело свои название и специфику.
В большинстве арабских стран движение именовало себя «Ихван аль-муслимун» («Братья-мусульмане»), стремясь возродить ту сплоченность, которая была присуща мусульманам во времена пророка Мухаммада и праведных халифов. На Индостане оно называлось «Джамаат аль-ислами» («Исламское сообщество»), а в Турции функционировало под разными именами – «Рефах» («Благоденствие»), «Фазилет» («Благодетель») и др. В Сирии, пользуясь народной поддержкой, исламское движение представляло собой наиболее сильную оппозиционную существующему режиму силу. Асад видел в нем опасность для своей единоличной власти, и 1982 г. отдал приказ стереть с лица земли два больших города Хомс и Хама, являвшихся оплотом оппозиции. Подобное потрясение вынудило оппозицию уйти в подполье, что лишь усилило ее авторитет среди сирийцев.
С приходом к власти Башара Асада, сына покойного президента, в стране произошла частичная демократизация общественно-политической жизни, результатом которой стало разрешение властей деятельности «умеренно исламских движений». Среди первых, кто получил возможность легализоваться, была организация директора Центра исламских исследований профессора Мухаммада Хабша, которая отныне получала возможность открыто распространять исламскую идеологию посредством проведения культурных и общественных мероприятий. До этого – по словам профессора – на протяжении 14 лет организация занималось этим нелегально. «Мы считаем себя новым течением, которое призывает читать религиозные тексты глазами современного человека – говорит Хабш. – Мы уверенны, что фикх располагает большими возможностями для выведения норм, которые не использовались в эпоху застоя и упадка. Необходимо вернуть к жизни эти возможности фикха с учетом политических географических и других факторов». По поводу того, до какой степени государство будет осуществлять контроль за движением, профессор Хабш сказал: «Условия, поставленные перед нами МВД можно назвать разумными, ибо задача любых служб безопасности быть в курсе происходящих в стране событий, и мы будем содействовать спецслужбам в этом».
Не вызывает сомнения, что либерализация в Сирии находится в начале своего пути. Это подтверждают многие аналитики, расценивающие официальное разрешение деятельности в стране «умеренно исламских движений» как попытку поставить заслон на пути тех, кого власти сочтут «неумеренными». И хотя переоценивать значение башаровской оттепели пока все-таки не стоит, с уверенностью можно утверждать, что попытки продолжать политику Хафеза Асада приведут к росту оппозиционных настроений, и не понимать этого новый президент не может.
Войти с помощью: