Когда на пороге редакции “СМ” появилась фигура человека в военной форме, я не сразу узнал в ней своего знакомого по имени Зиннур. Мы не виделись больше года, и для меня стало откровением, что вот уже семь месяцев как он служит в армии. Оказалось, что в Москве Зиннур был проездом. Получив отпуск по семейным обстоятельствам, он ехал домой в Чистополь.
Мы разговорились. Его рассказ об армейской жизни показался мне довольно интересным, и я решил написать о том, как служится простому мусульманину из провинции в вооруженных силах России.
Для начала про то, как собственно мой знакомый оказался в армии. Будучи студентом Духовно-светского университета имени Кул-Шарифа в Казани, он решил подзаработать денег и в поисках источника дохода отправился на родину в Чистополь. Отдел кадров часового завода, куда перво-наперво обратился молодой человек, отправил его в военкомат – там, мол, тебе и помогут. Будучи простым провинциальным парнем, не знающим толком старого как мир конфликта военкомат-призывник, Зиннур отправился в сие учреждение, особо не задумываясь о последствиях. Там ему популярно объяснили, что образование и работа подождут как минимум два года, и назначили срок явки на призывной пункт для отбытия по месту службы.
Шла последняя декада месяца Рамадан – время, которое большинство правоверных мусульман обычно проводят в мечетях. Зиннур, хотя и являлся таковым, вместо мечети отправился исполнять свой гражданских долг. Предоставим же слово виновнику написания этой статьи.
- Пост довелось соблюдать первые три дня, которые я находился на призывном в татвоенкомате, – рассказал он. – Это было нетрудно, глядя на то, чем кормили будущих защитников Родины. В столовой я не ел вообще, а на ифтар и сухур обходился купленными пирожками. Однако после нескольких интенсивных маршировок стало понятно, что долго так продолжаться не может, и мне пришлось разговеться.
Вскоре несостоявшийся часовщик оказался в военной части 73420, что в городе Волжский Волгоградской области. Для новобранца началась непривычная доселе жизнь в учебке.
- Как узнали, что я мусульманин и читаю намаз, меня записали в свинарник, – продолжил свое повествование Зиннур. – Однако майор Жеребцов Сергей Николаевич побеседовал со мной и взял в свою роту. Солдаты, увидев, как я молюсь, начали задавать разные вопросы, так и не поняв в конечном итоге, зачем я все это делаю. Командир роты майор Жеребцов был единственным человеком, который с пониманием относился ко мне, не препятствовал в исполнении религиозных предписаний и даже разрешил отлучаться с занятий для совершения намаза. Остальные же считали меня белой вороной.
- Представляю себе, как все это выглядело, – заметил я, улыбнувшись.
- Лучше не представлять, а то плохо станет, – ответил Зиннур. – Правда, надо сделать скидку на то, что в этой роте никогда не видели практикующего мусульманина...
Армия не монастырь и в нее приходят не для того, чтобы молиться, возразит кто-то и будет совершенно прав, но только не в отношении мусульман. Предписания шариата не требуют сверхъестественных условий и не зависят от наличия или отсутствия храма со священником и других церковных "принадлежностей", и именно поэтому должны своевременно выполняться мусульманами. Все что нужно правоверному, чтобы исполнить свой долг перед Создателем, – это немного воды для тахарата (ритуального омовения) и небольшое по размерам и чистое место. Однако рядовому Зиннуру Курамшину поначалу пришлось столкнуться с целым рядом трудностей.
- Зимой в казармах холодно, в умывальнике еще холоднее, – говорит он, – средняя температура примерно 5 градусов выше нуля. В таких условиях делать тахарат опасно для здоровья. Что касается молитвы, то, несмотря на приказ командира роты, сержанты часто не отпускали совершать ее. Пришлось приспосабливаться. К холодной воде привык, а молиться стал в перерывах между занятиями прямо в классе. Другая проблема – это еда со свининой.
Понятно, что когда из котелка с супом выплывают длинные куски свиной кожи или остатки свиного скелета, вести речь о халяльном питании неуместно. Указанные части животных мой знакомый бескорыстно отдавал своим товарищам, а бульон ему приходилось есть, чтобы поддерживать жизненные функции организма. Другого выбора просто не было: на одной клейкой массе, прилипающей к половнику, которая в армии почему-то называется кашей, до дембеля не дотянешь...
После учебки моего знакомого перевели в поселок Каменка Ленинградского военного округа.
- На новом месте оказалось легче, – продолжил Зиннур. – Во-первых, народу в казарме стало меньше; следовательно, места для намаза больше. Во-вторых, появились новые друзья – "лица кавказской национальности", которые хотя сами намаз не совершают, ко мне относятся с большим уважением. Один даже привез из Питера расписание намазов. К тому же дружба с кавказцами – надежная защита от "дедов". Кавказцы в отличие от русских более сплоченные: держатся сообща, друг друга в обиду не дают.
На вопрос ощущает ли Зиннур себя защитником Родины, мой собеседник, не задумываясь, ответил:
- Нет, конечно! Скорее я чувствую себя заключенным. Здесь девиз солдата "моя хата с краю – ничего не знаю". Единственное желание как-нибудь отбарабанить срок и бежать. В армии трудно всем, а соблюдающему мусульманину особенно; на сегодняшний день – это среда не для мусульман. Но нельзя говорить, что все плохо. Есть в армии и свои плюсы, главный из которых заключается в том, что здесь человек взрослеет, уходят несерьезность и безответственность – одним словом мужает. В хадисе говорится, что каждый мужчина должен уметь владеть оружием. В жизни все может пригодиться. Поэтому если бы для солдат создали приемлемые условия, немного обустроили быт и распорядок с учетом потребностей разных национальностей и вероисповеданий, можно было бы служить и защищать Отечество. Сегодня же в своих письмах домой я советую младшему брату: "Лучше иди учиться, а то загремишь...".
Войти с помощью: