Получит ли церковь власть над Кремлем

Россия, как любое государство, испытавшее на себе последствия затянувшегося системного кризиса, переживает мучительный этап возрождения и приумножения былого величия. В этой связи перед властью остро встал вопрос об используемой идеологии.

Спрос на универсальные идеологические основы и ценности государства, по законам рыночного жанра, породил массу предложений со стороны различных сил, начиная от либерально-демократических и заканчивая православно-консервативными. Этим не преминули воспользоваться рвущиеся к власти олигархические группы, в том числе и связанные с РПЦ (достаточно вспомнить скандалы по поводу огромных капиталов, сколоченных на торговле безакцизными сигаретами и водкой). Именно они приняли самое деятельное участие в разработке и курировании таких масштабных политических проектов, как «Основы православной культуры» и «Русская доктрина».



Примечательно, что оба проекта, появившиеся на свет в год политический выборов, делают ставку на декларативный популизм и имеют мало чего общего с реалиями сегодняшнего дня. Например, авторы «Русской доктрины» ратуют за восстановление России в границах СССР на 1 января 1989 года, призывают отказаться от признания ценностей прав человека и принципа разделения властей. Кроме того, в документе объявляется, что все государственные посты в России должны занимать исключительно православные.



Что касается введения «Основ православной культуры» в обязательную школьную программу, то, по мнению многих экспертов, этот проект изначально является блефом. Очевидно, что для его преподавания понадобятся тысячи квалифицированных специалистов. И дело даже не в том, что у патриархии их нет.



Во-первых, РПЦ преподносит православную культуру в широком ее смысле, включая историю, литературу и т.д. Но в этом случае одним Законом Божьим отделаться не получится. Однако та же русская литература никогда не была ортодоксально православной и целиком и полностью впитавшей в себя православие. Например, великий русской писатель Лев Николаевич Толстой, преданный Русской Православной Церковью анафеме отмечал: «Мир делал все что хотел, предоставляя церкви, как она умеет, поспевать в своих объяснениях смысла жизни. Мир учреждал свою, во всем противную учению Христа жизнь, а церковь придумывала иносказания, по которым выходило бы, что люди, живя противно закону Христа, живут согласно с ним. И кончилось тем, что мир стал жить жизнью, которая стала хуже языческой жизни, и церковь стала не только оправдывать эту жизнь, но утверждать, что в этом-то состоит учение Христово» (Ясная Поляна, март 1909 года).



Во-вторых, у Русской Православной Церкви нет органичной концепции собственной истории. Вместо нее есть масса острых и неоднозначных для РПЦ моментов. Очевидно, что в наш информационный век преподавателям ОПК не удастся избежать щекотливых вопросов, которых не задавали в церковно-приходских школах. Например, почему РПЦ поддерживала рабство в форме крепостного права, почему существовала православная инквизиция и насильственное крещение неправославных народов России, почему церковь поддержала расстрел мирной демонстрации 9 января 1905 года и пр. И, наконец, если в РПЦ говорят: мы – государственники, они несут ответственность за все, что происходило в этом государстве. Между тем, в администрации президента прекрасно понимают, что как только в школах начнутся скандалы, связанные с преподаванием ОПК, церковники сразу убегут, оставив государство отвечать за принятое решение.



Но если ОПК и «Русская доктрина» заведомо нереализуемые проекты, для чего, собственно, они нужны РПЦ?



Всем памятны 2002 – 2003 годы, ознаменовавшиеся обострением отношений между Алексием II и Путиным. Президент упорно не посещал богослужения, которыми руководил патриарх, несмотря на неоднократные просьбы руководства РПЦ, специально уезжал для участия в праздничных службах из Москвы. Символично, что на праздновании трехсотлетия Санкт-Петербурга единственным представителем от РПЦ был митрополит воронежский и липецкий Мефодий (ныне он – митрополит астанайский и алмаатинский).



Тогда аналитики единогласно отмечали, что для путинской команды Алексий и Кирилл – люди, связанные с ельцинским режимом, к которым чекисты не питали особого доверия. Известно, что слабый президент Ельцин был подвержен влиянию различных олигархических и лоббистских группировок. РПЦ, как один из ключевых участников политической жизни, вошла в эпоху Путина гораздо более сильной и могущественной, чем это было в начале 1990-х годов. Поэтому патриарх Алексий II, подобно олигарху Ходорковскому, в течение двух лет пытался на равных бороться с Путиным, чем собственно и было обусловлено обострение отношений между ними. Иными словами, имела место классическая схема в истории русского государства: кто главнее – государь или патриарх?



Впоследствии отношения между патриархом и президентом нормализовались. В частности, это проявилось в том, что Алексий II начал называть Путина «Ваше превосходительство», и тем самым недвусмысленно дал понять, что он не претендует на первый номер в России.



Сегодня, когда вопрос о преемнике Алексия II продолжает оставаться открытым, потенциальным кандидатам в патриархи жизненно необходимо заручиться поддержкой Кремля. Кирилл, которого небезосновательно считают человеком №2 в РПЦ, прекрасно понимает, что для Путина больше приемлем Мефодий, который не был уличен в коррупции и на которого не показывают пальцем как на церковного олигарха, сколотившего 2-миллиардное состояние на торговле безакцизными сигаретами и водкой. Поэтому Кириллу крайне важно показать, что на сегодняшний день он – главный функционер РПЦ и основной идеолог грандиозных государственных проектов, пусть и грешащих изрядным популизмом. В свою очередь Мефодий, будучи негласным фаворитом Кремля и хорошим знатоком царящих за его стенами настроений, напротив выступает за более изощренные и стратегически продуманные формы лоббирования интересов РПЦ, исключающие возможность социальных потрясений и политических катаклизмов. Этим собственно и объясняется его отрицательное отношение к насильственному внедрению «Основ православной культуры» в государственную школу.



Впрочем, внутрицерковные кадрово-клановые вопросы мало волнуют широкую общественность. Гораздо более важной представляется проблема раскола российского общества по поводу скандальных проектов РПЦ, ярким подтверждением чему стало письмо академиков президенту России о клерикализации страны. Уже сегодня разгорелась бурная дискуссия о роли религии в светской России, в которую постепенно включится Запад с его огромными масс-медийными возможностями. И тогда РПЦ вспомнят все, начиная от насильственного крещения Руси при Владимире и заканчивая поддержкой политики Николая II, развалившего Российскую империю в 1917 году.



Более того, если представить, что «Русская доктрина» будет принята в качестве государственной идеологии, а в российской школе детям вместо физической культуры в обязательном порядке начнут преподавать культуру православную, то это будет означать только одно – кадровая чехарда в рядах РПЦ может неожиданно обернуться катастрофическими потрясениями российской государственности.



Отрадно, что в последнее время в заявлениях церковных иерархов зазвучали рациональные ноты, свидетельствующие о том, что РПЦ начинает осознавать всю полноту ответственности за предпринимаемые судьбоносные для всей страны стратегические и политические шаги. Так, недавно зампредседателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин отметил, «необходимо преподавать в школах основы православной культуры на условиях соблюдения добровольности». Выбирать должны как ученики, так и их родители, сказал он. Чаплин считает, что педагогический опыт других стран в сфере культурологического образования имеет право на существование, к нему следует прислушаться: «В школах учащиеся должны иметь право на то, чтобы им преподавали основы православной культуры, или основы исламской культуры, или основы светской этики».



Насколько эта позиция согласуется с истинными намерениями нынешней верхушки РПЦ, а не занята под давлением общественного мнения и, возможно, даже Администрации Президента, в действительности не имеет решающего значения. Главное, что она отвечает государственным интересам многонациональной России.