Российская политика всегда отличалась изрядной долей непредсказуемости. Когда в августе 1999-го после череды сменявших друг друга премьеров вместо знакомого всем Степашина на телеэкране появился неприметный внешне полковник ФСБ Путин, его фамилия мало что кому-то говорила. Однако уже через полгода стало понятно, что вся дальнейшая информационная и внутренняя политика была четко направлена на "раскрутку" его кандидатуры. Тем не менее, добровольная отставка Ельцина в канун нового 2000 года и вовсе была сенсацией, хотя то, что Путин займет президентское кресло после него, уже было очевидно многим политологам и простым гражданам практически со стопроцентной вероятностью.
Споры о возможном преемнике нынешнего президента России не утихали уже около двух последних лет. Аналитики и журналисты дискутировали о "стратегии Суркова" и "группе Сечина", делали прогнозы, следили за тенденциями в администрации. Политики разного калибра делали ставки и подстраивались под логику той или иной линии, оценивали ее шансы на успех, пытались "попасть в струю"... Периодически озвучивались те или иные фамилии потенциальных кандидатов в президенты – какие-то эксперты говорили о Дмитрии Козаке, иные политологи и общественные деятели были совершенно уверены в том, что преемником будет Сергей Иванов. Интрига сохранялась вплоть до того момента, когда четыре партии, включая две, официально поддерживающие лично Владимира Путина – "Единая Россия", "Справедливая Россия", "Аграрная партия России" и партия Михаила Барщевского – единогласно выдвинули кандидатом в президенты Дмитрия Медведева, чье имя также звучало в прогнозах многих экспертов относительно будущего преемника.
Вместе с тем, стало ясно и то, что Владимир Путин не собирается уходить из "большой политики" на "покой", как это сделал до него Ельцин, вплоть до самой смерти пользовавшийся гарантированной защитой тех людей, которым он передал власть. Еще до того, как Дмитрий Медведев заявил о своем намерении назначить премьер-министром страны именно ныне действующего президента России, подобный ход уже был предсказан рядом проницательных аналитиков. В то же время, если сопоставить позиции и имидж Путина и Медведева, мы получим более сложную и неоднозначную картину российского внутриполитического расклада, нежели та, которую рисовали себе в воображении многие лидеры российского Ислама и простые мусульмане.
Напомним, что в течение первого срока собственного президентства Владимир Путин выглядел в глазах мусульманской части населения России и в среде русских патриотов как достаточно проамериканский политик. В частности, в 2002 году он полностью поддержал т.н. "кампанию по борьбе с международным терроризмом", под предлогом которой неоконы-бушевцы осуществили вторжение в Афганистан и в Ирак; в период путинского же правления в Грузии и в Средей Азии были размещены военные базы США. Кроме того, его политическая карьера началась со второй чеченской войны, кадров вновь разрушенного Грозного в сопровождении довольно исламофобских комментариев на ТВ. Все это в совокупности не способствовало симпатии к Путину со стороны мусульман.
Однако в 2005-2006 годах наметился существенный поворот во внешней политике России. Знаковой вехой стало приглашение лидеров движения ХАМАС в Москву, которое многие исламские авторитетные деятели и политики расценили как поворот российского руководства в сторону исламского мира. Вслед за приглашением лидеров Движения исламского сопротивления последовал ряд заявлений В. Путина, которые существенно повлияли на отношение к его фигуре в кругах мусульманской общественности России. В определенных слоях исламского населения России и, главным образом, в среде формирующегося мусульманского истеблишмента страны дополнительные баллы нынешнему президенту добавили его шаги по сближению с рядом ключевых государств исламского мира, а также позиция РФ по атомной программе Ирана и продолжающееся сотрудничество между двумя странами. Множество представителей мусульманской общественности России и просто патриотически настроенных деятелей аплодировали новой путинской внешней политике, поспешно констатируя закат "козыревских времен" и предрекая грядущее возрождение России в качестве мощной "Пятой Империи" под знаменем "суверенной демократии".
Выдвижение Дмитрия Медведева, который – будем называть вещи своими именами – скорее всего и станет новым российским президентом, способно стать толчком к очередному резкому повороту в российской внешней политике. Медведев, в отличие от представителя "питерской группировки" Сергея Иванова, всегда считался "креатурой ельцинской Семьи" и целиком и полностью прозападной фигурой. Важным сигналом стало то, что в Вашингтоне его кандидатуру приняли на "ура". Необычайная эйфория царит и в произраильских кругах: помимо того, что политическая ориентация определившегося "преемника" отвечает их чаяниям, и сам он, по некоторым данным, является галахическим евреем, что внушает сионистскому лобби еще больший оптимизм. Журналисты еврейского портала "Семь-сорок" (www.sem40.ru), сотрудники либерального "Эха Москвы" не скрывают собственной радости в связи с появлением данного кандидата на горизонте российской политики.
Вместе с тем, антизападные и антилиберальные аналитики, поспешившие, возможно, с некоторыми выводами и прогнозами, похоже, испытывают некое разочарование от несбывающихся надежд. Пока еще некоторые пытаются сохранить целостность прежней политической позиции, предполагая, что "Путин принял это решение (о выдвижении Медведева) под давлением Запада", что "он не хотел этого, но его вынудили", что "Владимир Путин еще успеет напоследок объединиться с Белоруссией и станет президентом союзного государства". В частности, такие тезисы озвучил в интервью все тому же "Эху Москвы" Александр Проханов, в свое время сдрейфовавший от радикально антипутинской оппозиции к горячей поддержке курса нынешнего президента. Иные деятели, прошедшие схожий с прохановским путь, уповают на то, что "в случае, если Путин займет пост премьера, вся реальная власть будет принадлежать ему, а Медведев станет чисто технической фигурой".
Так или иначе, вероятно, что это всего лишь гипотезы и предположения. Во всяком случае, если тандем "Медведев-президент – Путин-премьер" возымеет силу, мусульманам России, скорее всего, придется многое переосмыслить. Если приводить примеры из современной мировой практики, то можно вспомнить, что во Франции недавно на президентских выборах одержал победу Николя Саркози – политик, имеющий во всех отношениях немало общего с Дмитрием Медведевым. Точно так же, как в прозе и драматургии, в реальной жизни, в частности, в политике, понятие "логика развития характера" тоже присутствует, и не удивительно, если в случае победы Дмитрий Медведев не станет проявлять особой любви к мусульманам. Вполне возможно, что и позиция Владимира Путина (в случае обретения им полномочий премьер-министра) еще изменится, подобно тому, как в свое время вектор его внешней политики резко качнулся, а дружба с Западом сменилась напряженностью в отношениях с ним.
При всех существующих раскладах, ситуация будет диктовать мусульманскому сообществу и мусульманской элите новые требования к методологии политического анализа, во главе которого будет стоять проблема субъектизации. Пока что статус уммы в нашей стране таков, что, увы, отношение российских политиков к Исламу само диктует ответную реакцию мусульман, а не наоборот: Ислам в РФ не является весомым фактором.
Пока в интеллектуальном пространстве российского исламского сообщества присутствует как минимум четыре проблемы. Во-первых, это эмоциональная наглядность восприятия политических процессов: мусульмане реагируют на бирки, ярлыки, слова и заявления, не пытаясь вникнуть в их подоплеку. Единицы исламских аналитиков пытаются проводить какой-то серьезный анализ и выявлять бэкграунд тех или иных событий (но и здесь они порой уходят скорее в область фантасмагорической конспирологии, нежели реальной и трезвой оценки обстановки).
Во-вторых, мусульманское общественное мнение в России тяготеет к объяснению политических событий упрощенными схемами, при этом у мусульман нет понимания того, что эти процессы куда более сложны и неоднозначны.
В-третьих, российская умма страдает неким "синдромом нефундаментальности": она в своей совокупности (а не в лице отдельных своих представителей-интеллектуалов) не понимает характера возложенной на нее миссии, не знает, от чего отталкиваться в ее осмыслении, не видит истинных маяков и ориентиров, падка на псевдоавторитеты (невозможно себе представить, чтобы мусульманское сообщество с развитым исламским самосознанием рукоплескало изданию книг таких откровенных шарлатанов, как, к примеру, Тауфик Ибрагим).
В-четвертых, даже формирующаяся интеллектуальная элита мусульманской общественности России часто "витает в облаках", где-то в заоблачных сферах красивых слов, поэтичных конструкций, амбициозных проектов, весьма броско и привлекательно выглядящих на бумаге, однако никак не желающих воплощаться в реальность. Между тем, образованные мусульманские деятели продолжают предлагать "исламскому революционному авангарду" численностью в сто человек взяться определять исторические судьбы Северной Евразии, или стремятся к союзам с очередной маленькой, маргинальненькой, но зато очень гордой партией.
Полагаю, что, как ни парадоксально, мусульманам не стоит бояться возможного "закручивания гаек" и ужесточения позиции нового, переформатированного российского руководства, ибо суровые времена часто способствуют большей закалке и интеллектуальному взрослению отдельного человека и социального организма, нежели тепличные либо псевдотепличные условия. Во всяком случае, стоит вспомнить об опыте Пророка (мир ему) и первых мусульман в мекканский период. Несмотря на все гонения, унижения, преследования, с помощью Всевышнего они выстояли и триумфально вернулись в Мекку, и настал момент, когда люди начали входить в лоно Ислама толпами.
Войти с помощью: