Продолжим и дальше топить друг друга или...

На прошлой неделе несколько русскоязычных мусульманских ресурсов постсоветского пространства перепечатали информацию о сказанном американским писателем (экс-журналист агентства Рейтер) Джонатаном Лионсом в статье "Запад – должник исламского мира". В частности, выделялись его слова о том, что в период составления мусульманскими учеными астрономических карт, "европейцы, разинув рот, смотрели на звезды". Также обращалось внимание на фиксацию Лионсом невероятного научного прорыва ученых исламского мира в средние века в сфере химии, математики, медицины, философии и других областях.



Естественно, описываемый период – не просто интересный, но и важнейший, с точки зрения как планетарного развития (глобальный фон), так и мусульманского сообщества, в частности. Но почему и сегодня средневековый период должен продолжать оставаться чуть ли не высшей формой развития исламской мысли (по всем параметрам)? Неужели ни технологический прогресс последней сотни лет, ни иные общеизвестные моменты не могут поспособствовать нынешнему вкладу мусульман в общемировое пространство? Парадокс, конечно. Условий для этого – хоть отбавляй, включая широчайшие материальные возможности, доступность необходимой информации и непрозрачность границ (в различных проявлениях). Значит, ссылки на сложность политической ситуации вокруг мусульманского мира не могут восприниматься всерьез. Так, может, причины в чем-то ином? Вот как раз в данном контексте, отдельные черты происходящего несколько десятков веков на исламском поле представляют особый интерес. Давайте просто прислушаемся к сказанному о том этапе профессором, ведущим научным сотрудником Института востоковедения РАН Тауфиком Ибрагимом.



Средневековый подъем



С его слов, Арабский халифат, впервые после эпохи Александра Македонского объединивший эллинистическое Средиземноморье с индо-иранским миром, стал "новым центром взаимодействия и взаимообогащения различных культурных традиций". Развившаяся на этой почве цивилизация начала определять уровень мировой культуры, "как материальной, так и научно-философской". Отсутствие же в Исламе церкви привело к особенности мусульманской духовной жизни: в ней "не утвердилось единой, общезначимой и институциализированной ортодоксии". Собственно, и не могущей возникнуть, вследствие определенной конкуренции многочисленных религиозно-политических школ между собой.



Важнейший тут нюанс тут – в постепенном приходе разнонаправленных движений "к осознанию необходимости мирного сосуществования", примером чего явилось соседство четырех толков мусульманского (суннитского) права (фикх).



Мало этого, "идеологическое многообразие" мусульманского общества подкреплялось признанием "богооткровенными религиями", наряду с Исламом, Христианства, Иудаизма и Зороастризма. Именно такое "сосуществование множества вероисповедных групп" служило важным фактором "воспитания духа веротерпимости и плюрализма", определяя характер культуры классического ислама "как не только многонациональной, но и поликонфессиональной". В свете чего немовернейшую значительность в арабо-мусульманской культуре получило «знание» (‘илм, обозначающее также «ученость», «науку»), причем на уровне, аналога которому в других цивилизациях просто-напросто нет.



Ничего удивительного тут не просматривается, т.к. торжеству знания в исламской среде отчасти способствовала сама мусульманская религия. При этом адибы, носители адаба ("адаб" – общая культура человека, определяемая его мировоззрением и требованиями социальной среды; "адиб" – цивилизованный) сочетали в себе широту гуманитарных интересов, разносторонность светских знаний с высокой нравственностью, утонченной воспитанностью и изысканными манерами. Действие этих и других факторов социально-политического и идеологического порядка "определило облик классической арабо-мусульманской культуры как религиозно-светской". На фоне чего весь мусульманский мир покрылся сетью многочисленных и разнообразных библиотек – дворцовых, частных и публичных.



Тем самым, ученые мусульманского средневековья (как и вообще деятели арабо-мусульманской культуры) стали энциклопедически образованными людьми, стремившимися "к соединению науки и практики, теоретического знания и технического действия". А уже отсюда – внесение исламскими мыслителями, опиравшимися на достижения предшественников, своего вклада в развитие точных и естественных наук(1).



Вышеиложенные мазки однозначно позволяют отчетливо увидеть отдельные параметры, способствовашие неимоверному развитию планетарной цивилизации посредством исламского мира. Это, прежде всего, высочайшая интеллектуальная планка носителей исламской веры, помноженная на сильнейшую духовную составляющую, выражающуся, в т.ч., в следовании кораническим постулатам, одним из краеугольных камней среди которых является призыв к получению знаний.



Но, признаем, сам по себе, этот ракурс мог бы не сыграть. Поэтому под особым углом здесь просматривается роль дискуссий (в истинном значении понимания этого термина) в мусульманской среде, а также плюрализм во мнениях. Речь – не о противостоящих друг другу в корне взглядах, а, скажем, о путях достижения цели. Когда никто (в единственном лице или группа лиц) не мог считать себя истиной в последней инстанции. Споры же и обсуждения побуждали их участников работать над собой, штудируя мировую литературу и анализируя исторические прецеденты. Поэтому не просто рос потенциал уммы; наработанное позволяло двигать вперед все человечество.



Именно в данном контексте представилось целесообразным, пусть и в кратчайшем обрамлении, совершить небольшой экскурс в средневековый мусульманский мир. В особенности, в свете негативнейших моментов, происходящих в последнее время на постсоветском пространстве внутри и вокруг исламской составляющей.



Сегодняшний «неподъем» и...идеи Абу-Ханифы



Действительно, звучит парадоксально, что довольно неплохо интеллектуально подготовленное мусульманское сообщество этого ареал не может внести посильную лепту не только в общемировую мысль, но даже в рамках своих государств. Автор готов выслушать перечисление основательных причин внешнего характера, мешающих продвижению уммы, и, даже, наверное, согласиться со многими из них. Но, спрашивается, разве нет внутренних минусов, отдаляющих от продвижения к прогрессу и ведению за собой общества?



Как раз с этой стороны и нужен был ретроспективный прыжок в средневековье. Тем более что с разных сторон только и слышится призыв к возвращению к корням. Кто бы спорил, конечно, возвращаться нужно. И неоднократно. Потому что, не зная прошлого, невозможно понять сегодняшнее и думать о завтрашнем. Но о каких корнях идет речь? Если об изучении жизнедеятельности (личный пример) пророка Мухаммада (мир ему), то это предписано Откровением и приветствуется всеми без исключения. Но... так ли подробно нами рассматриваются вехи его биографии? Обращается ли внимание на его умение следовать при необходимости принципу политической целесообразности? Принимать решения в соответствии с логикой момента? Идти на компромисс? Прощать? Пытаться любое недоразумение (не глобального характера) решать путем переговоров? Стремиться локализовывать конфликтные ситуации мирными средствами? Строить жизнь в соответствии с историческими реалиями? И т.д. и т.п.



Вопрос риторический, правда? Так если для нас пример пророка не всегда "удобоварим", что тогда говорить о следовании идеям строительства взаимоотношений в обществе (подходе к жизни), имевших место несколько веков назад? Ну где внутримусульманские "круглые столы"? Да их даже внутри мазхабов нет. Зато во всех странах экс-СССР, как по команде, родилась линия по искусственному подразделению уммы на "традиционалистов" и верующих "нетрадиционного" толка. Где грань между ними, никто из "научно-религиозных теологов" новой волны не определил. Зато "приступом" начали браться произведения выдающихся мусульманских мыслителей современности. К сожалению, "браться" не с книжных полок для ознакомления с ними, а, наоборот, убираться с них. На законном, так сказать, основании. Хотя насколько тот или иной суд "религиозных присяжных" современности полномочен определять "нетрадиционную виноватость" ученых?



Но ладно с этим. Один из "качественнейших" парадоксов во всем этом – что традиционность Ислама подразумевается многими "запретителями" исключительно под ханафитским мазхабом. Действительно, как отмечал автор, потрясающие в последние годы мусульманское сообщество всего постсоветского пространства отрицательные процессы актуализируют обращение "к наследию выдающегося мыслителя Абу-Ханифы". При этом констатировалось, что опыт всей жизни Абу-Ханифы свидетельствует как о нахождении им подтверждения своим выводам посредством бесед с окружением, так и об успешном подведении оппонентов к новому для них умозаключению, путем активнейшего участия в диспутах с мутазилитами и даже с хариджитами(2).



Но пропагандируется ли эта линия Абу Ханифы сегодня? Ответит кто положительно? Вряд ли, к сожалению для всех нас. Хотя на фоне игнорирования (в прямом смысле) личного примера пророка Мухаммада (мир ему) это вроде как и не странно. Нам бы лучше запретить, обвинить, переругаться между собой. Мы будет все спорить и спорить о ситуации вокруг Соборной мечети в Москве; о том насколько правильно или нет осуществлять моления в праздничные дни в том или ином выделенном месте. Мы часами будем анализировать вопрос о длине брюк, бороды или поздравлениях соседей с неисламским праздником. Дальше – больше. В тот момент, когда во многих неисламских регионах мира медленно, но верно, начинает распространяться формат исламского банкинга и пропагандируется выпуск халяль-продукции, мы, вследствие, "невключения" представителей "неблагонадежных" мазхабов в ряды "истинных" мусульман, пытаемся перетянуть на себя первенство в контр-продуктивных мерах.



Так, из-за опасения "неправильных" (с нашей точки зрения) молений "сомнительных" мусульман, в ряде одних этнически мусульманских регионов лоббируются решения о запрете на осуществление намазов в госучреждениях, в других – начинается борьба с носительницами хиджабов, в третьих – изымается "духовно оппозиционная" литература... И это на фоне высказывания главой объединения судей Норвегии Туром Ландбахом идеи об узаконивании в стране шариатского совета (в 2008 г. о неизбежности включения некоторых норм шариатского права в британское законодательство говорил и Архиепископ Кентерберийский Роуэн Уильямс). Но, наверное, взаимная ненависть братьев и сестер друг к другу в странах нашего ареала настолько сильна, что мы, фактически, стремится отдалить мусульман от...Ислама. Не осознавая, что данными шагами ставим себя в тупик.



Однако, по всей видимости, изучение жизненного опыта Абу Ханифы просто не нужно инициаторам запретительных акций. Ведь, в случае прислушивания к мыслителю и анализа его жизнедеятельности, мы должны будем взять за основу линию на достижение "религиозного консенсуса" путем дискуссий за "круглыми столами".



Но, скорее всего, удел уммы на сегодня – топтание на месте. Что, в условиях неспадающей "давиловки" друг друга, стало "стандартным пакетом" образа жизни мусульманского сообщества. Потому мы и продолжаем пропагандировать Ислам практически исключительно с точки зрения внесения им вклада в мировую цивилизацию в средневековый(!) период.

А возможен ли иной расклад, если в переживаемый период мы заняты не поиском путей для решения глобальных планетарных задач, а съеданием самих себя?



1.Тауфик Ибрагим. Коранические чтения III. «Неужто они не разумеют!» Москва – Нижний Новгород, 2008, с. 33-44

2.Теймур Атаев. Наследие Абу-Ханифы в современных политических процессах возрождения Ислама в странах СНГ

http://www.idmedina.ru/books/history_culture/minaret/21/ataev.htm