Дж. Сорос: «Основной источник проблем - США»

Выдержки из интервью Джорджа Сороса – всемирно известного валютного спекулянта и президента института «Открытое общество» – газете «Financial Times». В 1997 году, когда разразился азиатский финансовый кризис, этот «герой» нашего времени провел спекулятивную атаку на таиландский бат и малазийский рингит, в результате которой он буквально за одну ночь разбогател более чем на один миллиард долларов, а сотни тысяч людей в Малайзии и Таиланде стали нищими. Тем не менее, в течение двух последних кризисных лет Сорос постоянно говорит о необходимости реформ в мировой финансовой и валютной системе, экономике и регулирующей системе США.



"Financial Times". Как вы оцениваете состояние мировой экономики? Можно ли говорить о том, что кризис 2007-2008 гг. преодолен?



Джордж Сорос. Безусловно, финансовые рынки вернулись в нормальное русло, а мировая экономика оправилась от шока. То есть восстановление налицо. Но на осознание тех причин, которые вызвали кризис, еще потребуется долгое время, и основной источник проблем – США. Это та страна, где в течение четверти века потребители тратили больше, чем зарабатывали, где дефицит счета текущих операций достиг 6,5% ВВП. Это могло продолжаться и дальше, ведь многим другим странам, прежде всего Китаю и другим азиатским «тиграм»,был на руку постоянный профицит торгового баланса и возможность финансировать наш дефицит. Это могло продолжаться и дальше, но американские домохозяйства накопили чрезмерные долги, а ведь на потребителей приходится 70% американской экономики. И чтобы они привыкли жить по средствам, необходимо время.



Нельзя забывать и то, что банковская система, по сути, оказалась банкротом. Сейчас она на дне и только-только начинает выкарабкиваться. Правда, делает это быстро: банки берут фактически беспроцентные кредиты и приобретают 10-летние гособлигации под 3,5%; это отличный способ заработать без всякого риска. То есть оздоровление банковской системы наступит, но на это также нужно время.



FT. С учетом слабости экономики США обоснованы ли опасения людей насчет доллара?



Д. С. Люди правы, доллар действительно очень слабая валюта, равно как и все другие. Сейчас налицо недоверие к валютам и попытка вкладывать деньги в реальные активы. Положительное торговое сальдо сейчас у китайцев, они продолжают аккумулировать активы, а юань по-прежнему недооценен из-за искусственной привязки к курсу доллара. Сейчас идет процесс диверсификации активов центробанков, особенно активно они вкладываются в сырьевые товары. Есть повышенный интерес к золоту и нефти, и это объясняется недоверием к валютам.



FT. А настанет ли в судьбе доллара переломный момент, когда он станет необратимо слабым?



Д. С. До тех пор пока юань привязан к доллару, вряд ли. Сейчас, конечно, в некотором роде это хорошо, так как в условиях, когда американские потребители больше сберегают и меньше тратят, экспорт может сделать американскую экономику более сбалансированной. Так что планомерное снижение стоимости доллара даже желательно.



FT. Нужно ли доллару снижение по отношению к юаню? Есть ли необходимость нового мирового валютного соглашения?



Д. С. Я уверен, что в общих чертах нынешняя система потерпела крах и должна быть обновлена. Мы не можем допустить наличия хронических и все возрастающих дисбалансов в мировой финансовой системе. Новая валютная система нам бы не помешала, и сопротивление США широкому использованию специальных прав заимствования /SDR – синтетическая валюта МВФ, представляющая собой корзину валют. – Прим. пер./ необдуманно. Они были бы весьма полезны в условиях мирового падения спроса.



Можно создать валюту посредством особых прав заимствования /SDR/, мы это уже делали. Мы /МВФ/ выпустили /облигации в SDR на/ 250 млрд. долл., и это было очень полезным шагом. Правда, богатым странам дополнительные ресурсы не нужны. Думаю, их можно было бы использовать для предоставления общественных благ. Проблема в том, что за использование SDR надо платить. Сейчас это стоит недорого – порядка 0,5%, но это тоже деньги. Думаю, средства на это есть, у МВФ, например, крупные золотые запасы, которые у него в балансе отражены по низкой цене, и было решено использовать эти золотые запасы в интересах наименее развитых стран. Так что за использование SDR мог бы заплатить МВФ.



FT. Используя запасы золота?



Д. С. Это сейчас и делается. Огласке это не предают, но, насколько мне известно, в Стамбуле была заключена сделка, по которой Франция и Великобритания передали свои SDR на 2 млрд. долл. наименее развивающимся странам, и расходы взял на себя МВФ. Так что это уже апробированный путь и его можно применять в более крупных масштабах.



FT. Возможно ли убедить Китай в необходимости укрепления юаня?



Д. С. Я бы поймал их на слове: пусть чаще используют SDR, и нужно даже включить юань. Хотя это и неконвертируемая валюта, в SDR. Такой вариант уже рассматривался. Думаю, что и бразильский реал также должен войти в SDR. Думаю, что число валют, входящих в корзину SDR, не только может, но и должно быть увеличено.



FT. Но в США беспокоятся, что движение по этому пути и уход от доллара как мировой резервной валюты в конечном итоге означает ослабление американской экономики.



Д. С. Мы извлекли немало выгод /из того, что долгое время доллар был главной мировой резервной валютой/, но мы злоупотребили этим, и я не думаю, что так может продолжаться и дальше. Нельзя утверждать, что в наших интересах сохранить доллар как единственную международную валюту. Мировая экономика растет, ей необходима дополнительная валюта, и если этой валютой является доллар, то США обречены на хронический дефицит счета текущих операций. Это неподходящий вариант. Думаю, в наших интересах другое развитие событий, а также реформа всей системы.



FT. Что произойдет, если США не примут активного участия в перенастройке мировой финансовой системы? Каков ваш самый ужасный сценарий?



Д. С. Китайцы прибегнут к двусторонним соглашениям. Они уже реализуют этот сценарий. У них уже заключено соглашение о клиринговых расчетах с Аргентиной, и, полагаю, они ведут переговоры о его подписании с Бразилией, и таких соглашений будет все больше и больше. Доллар останется главной международной валютой, но станет использоваться все реже и реже. Полагаю, что мир двусторонних соглашений менее привлекателен, чем нынешняя многосторонняя система. Но современная система серьезно повреждена, только мы до сих пор не хотим этого в полной мере признать. Необходимо создать новую систему, и сейчас самое время заняться этим.



FT. Всего лишь год назад, после крушения Lehman, раздавались предсказания, что нынешний финансовый кризис будет хуже Великой депрессии. Теперь повсюду, особенно в финансовой сфере США, видны «зеленые ростки». Это видимость или реальность?



Д. С. На фондовом рынке – вполне ощутимая реальность. Мы наблюдаем впечатляющее ралли, так как огромное количество денег все еще не задействовано, эти средства не приносят дохода и потихоньку поступают на рынок. Возможно, этот процесс будет идти до конца года.



FT. Вы считаете, что до конца года рынок будет расти?



Д. С. Это никогда нельзя предсказать. Никогда не знаешь, когда случится разворот, но, похоже, так и будет /рынок продолжит расти/, ведь признаков роста занятости не наблюдается, а это означает, что процентные ставки вряд ли будут повышены. В то же время прибыли компаний достаточно высоки и еще большие объемы денег не вышли на рынок. Все создает благоприятные условия для роста рынка до конца года.



Тем не менее для поддержания экономики все еще требуются дополнительные стимулы, так как процесс восстановления подпитывается госрасходами и, если этот фактор исчезнет, экономику ждет второй провал. Чтобы избежать такого развития событий, необходимо продолжать стимулирование. Идут политические споры о том, приемлемо ли это, ведь таким образом накапливается долг, основная тяжесть которого ляжет на будущие поколения. Но альтернативой может стать еще одна рецессия или же более длительный период рецессии.



FT. Какие самые насущные реформы необходимо провести в США?



Д. С. Необходимо по-настоящему регулировать банковскую систему. Фактически крупные банки сейчас получили гарантию, что им не дадут рухнуть, и их нужно регулировать так, чтобы этой гарантией не пришлось пользоваться. Регуляторы позволили банкам регулировать самих себя, те, воспользовавшись этим, вышли из-под контроля и нажили себе неприятности, так что их нельзя отпускать. Необходимо сократить размер заемных средств, которыми они могут пользоваться. Нужно осознать, что есть системные риски, которые отдельные участники /рынка/ совсем не обязательно должны учитывать, поскольку как отдельные участники они вполне могут полагать, что способны продать ценные бумаги кому-то еще. Но если все оказываются на одной стороне /сделки/, они не могут /продать/. И когда все по отдельности пытаются это сделать, наступает крах. Так и случилось. Существуют системные риски, которые не совпадают с рисками отдельных участников, и работа регулятора в том и состоит, чтобы охранять от этих рисков.



Необходимо признать, что ложной была сама концепция функционирования финансовых рынков, которой руководствовались, – я имею в виду идею о том, что рынки тяготеют к равновесию. Рынки тяготеют к созданию пузырей, так что регуляторы должны взять на себя ответственность не позволять этим пузырям подпитывать себя и затем лопаться. Эту ответственность они брать отказывались. Мы можем контролировать денежную массу, говорили они, но не пузыри на рынках активов. Но, контролируя объем кредитных средств, они делают шаг и получают реакцию рынка, и эта реакция подскажет им, сделали ли они достаточно или нужно сделать больше. Эта реакция позволяет корректировать политику и стремиться к поддержанию баланса. Этой ответственности регуляторы избегали, а теперь должны ее принять и использовать давно валявшиеся без дела инструменты, такие как требования к гарантийному обеспечению /по производным контрактам/ и минимальному капиталу. Эти требования можно время от времени менять, чтобы сбалансировать превалирующее на рынках настроение. Если там царит эйфория, нужно увеличивать гарантийное обеспечение. Если, как сейчас, отчаяние, это требование можно смягчить. Сейчас не то время, чтобы использовать эти инструменты, но к этому нужно готовиться – когда заработает экономика, возобновится кредитование. Тогда придет время ужесточить требования к капиталу банков.



FT. А вы уверены, что, когда ситуация улучшится, достанет политической воли вводить ограничения, о которых вы говорите?



Д. С. Нет, не уверен. У банков огромное политическое влияние. Сейчас на банковской сцене США доминируют три-четыре банка. Это квазиолигополия, и они пытаются защитить свои позиции.