Иранские улемы и "исламский порядок"

Аятолла Хомейни спускается по трапу в аэропорту Мехрабад, утро 1 февраля 1979. wikipedia.org

Аятолла Хомейни спускается по трапу в аэропорту Мехрабад, утро 1 февраля 1979. wikipedia.org

Теги:



0
24 Февраля 2009г. (28 Сафар)
Для того, чтобы ответить на вопрос, что такое «исламский порядок», очевидно, потребуется написать весьма объемный труд, и может быть даже не один. Дело в том, что возникшая на основе ислама мусульманская культура в каждом районе мусульманского мира приобрела своеобразие, связанное со спецификой места и времени. Бывший корреспондент «Аль-Джазиры» в Москве Акрам Хузам как-то заметил, что «существует столько исламов, сколько исламских стран». Лично мне трудно согласиться с таким представлением: ислам, конечно, только один, но вот его различных интерпретаций, действительно, предостаточно. В каждой мусульманской стране имеется свое соотношение между сакральным и мирским, местным и глобальным, старым и новым. Далеко не одинаково и понимание социальной сути религии у представителей различных исламских движений.

Это можно видеть, скажем, на примере Ирана, где сосуществуют несколько представлений о том, что такое «исламский порядок», отражающие различные социально-политические позиции.



В ходе Исламской революции 1979 года наглядно выявились позиции разных групп шиитского духовенства. Эта революция покончила с секуляристским уклоном в шиизме, рассчитанным на сотрудничество богословов со светской властью: иранская Конституция 1979 г. – теократическая конституция. А Конституция 1906 года, санкционировавшая соответствие светского законодательства шариату (включением в состав парламента муджтахидов), была объявлена аятоллой Хомейни противоречащей исламу. Он утверждал, что в исламе единственым законодателем является Бог, что шариат проводили в жизнь Пророк и имамы, а в период отсутствия имама этим должны ведать мусульманские факихи (знатоки мусульманского права).



Но с его взглядами согласились не все. В отличие от Хомейни, видный политический деятель Мехди Базарган и известный богослов, глава шиитских ортодоксов Казем Шариатмадари, выступили против прямого вмешательства духовенства в политику, исходя из убеждения, что вера в Бога способна сама по себе разрешить все социальные и политические проблемы. И хотя, подобно Хомейни, Базарган считал, что политика должна служить религии, он отвергал выдвинутый им принцип велаят-е факих (правления факиха), полагая, что «существуют два типа деспотизма: деспотизм монархов и деспотизм религиозных деятелей».



Выступая против диктатуры как режима правления, Базарган и Шариатмадари призывали к учреждению исламской республики в форме конституционного государства («республики, население которой исповедует ислам»), руководствующегося морально-этическими нормами ислама. Руководить страной, по их мнению, должны «благочестивые люди» – элита из «специалистов и компетентных лиц» и работодателей совместно с духовенством, на основе принципа «шура», который реализуется через парламент.



Иных взглядов придерживались Махмуд Талегани и Али Шариати, идеи которых сыграли важную роль в иранской Исламской революции. Они выступали за представительство народных масс в парламенте при сильном государственном лидере, обладающем неограниченными полномочиями и реализующем свою власть на основе принципа «шура» через народные советы и массовые организации. Можно сказать, что они мечтали о своего рода «народной монархии». (Любопытно, что этот термин изобрел еще в 30-е годы ХХ века русский эмигрантский писатель Иван Солоневич. – В. П.).



Талегани, как и Шариатмадари, поддерживая идею исламской республики, был принципиальным противником власти человека над человеком (поскольку властью обладает только один Бог), противником чрезмерной политизации ислама, авторитаризма и монополизации власти группой лиц или одним человеком.



Близких взглядов придерживался и Али Шариати. Касаясь вопроса о власти, Шариати исходил из двух основных посылок:

1) народ – это народные массы, т. е. не избранники, не аристократы, не великие мира сего, не духовенство, не интеллигенция;

2) Бог не давал улемам власти над народом, они не представляют также «сокрытого» имама – грядущего Махди, потому что никто их на это не уполномочивал. Умма, по мнению Шариати, – не демократия для избранных, не безответственная либеральная демократия, игрушка социальных сил, не аристократия и не диктатура. Это таухидное общество – т. е. общество, воплощающее идею абсолютного единобожия, таухида. Лидер этого общества – имам – не избирается и не назначается, а признается общиной и сосредоточивает в своих руках все функции – от государственного руководителя до главнокомандующего. Его единственная цель – вести общину по пути совершенства, добиваться удовлетворения нужд общества, а не потрафлять народу. Консультативные функции осуществляет «руководящий орган на паритетных началах» в составе интеллектуалов со светским образованием, принявших на себя ответственность за прогресс общества.



Разъясняя свою позицию, Шариати утверждал, что ислам, будучи живой религией, способен адаптироваться к меняющимся обстоятельствам реальной жизни. Инструментом такой адаптации является иджтихад, который должен служить интересам народа. Но пользоваться этим инструментом должны только квалифицированные специалисты, способные методически анализировать религиозные концепции и постигать суть Корана, опираясь на науку.



Если понимание Хомейни и его сторонниками «исламского порядка» опиралось на консервативные представления шиитского духовенства, то его понимание Шариати и Талегани, выступавшими за широкую демократизацию общественной жизни, имеет довольно ярко выраженную современную демократическую окраску.

Автор: Валентин Пруссаков

Комментарии () Версия для печати

Добавить комментарий

Яндекс.Метрика