Мухаммад Икбал /родился в 1873 г. в Сиалкоте, Индия /ныне Пакистан/ – умер в 1938 г. в Лахоре, Индия /ныне Пакистан/ посвятил всю свою жизнь борьбе с религиозными, социальными и политическими попытками ограничить роль ислама на своей родине. Его богатое литературное и философское наследие исследует пути развития современного ему ислама и направлено на возвращение исламу надлежащего места в обществе.
Начальное и среднее образование Икбал получил в Сиалкоте и Лахоре, где изучал, помимо религиозных наук, арабский, персидский и английский языки. После окончания лахорского Восточного колледжа в 1899 г. получил степень магистра философии и стал преподавать арабский язык. Именно тогда началась его творческая деятельность в области поэзии.
В 1905 г. Икбал отправился изучать право в Кембриджском университете. Но вскоре философия полностью овладела его помыслами. Он изучал философию Гегеля и Канта и знакомился с основными направлениями европейской философии. В 1907 г. уезжает в Германию, где испытал сильное увлечение работами Ницше. Там он написал диссертацию «Развитие метафизики в Персии» и получил степень доктора философии. В 1908 г., будучи уже сложившимся философом, вернулся в Индию, где начал преподавать философию в Правительственном колледже Лахора.
Именно тогда у него возник живой интерес к попыткам улучшения положения индийских мусульман в условиях британского владычества. Если перед отъездом в Европу Икбал был в буквальном смысле слова националистом, симпатизировавшим партии Индийский национальный конгресс, то теперь он стал поддерживать мусульманский сепаратизм и его главного поборника – Мусульманскую лигу.
С годами Икбал стал еще ближе к Мусульманской лиге. Он все больше выказывал поддержку мусульманскому сепаратизму, одобряя идею создания мусульманского государства в составе Индии, следствием чего явилась бы независимость. Более того, можно сказать, что сама идея выделения провинций с мусульманским большинством в обособленное государственное объединение в составе индийской федерации была впервые предложена именно Мухаммадом Икбалом в 1930 году. Однако он никогда не переставал быть в первую очередь интеллектуалом, а не политическим деятелем, и его вклад в развитие исламской мысли в большей мере, чем его политические воззрения, определил ему достойное место в культурной жизни мусульман.
Религиозные реформы и реконструкция исламской философии
Главной темой, занимавшей Икбала, была судьба исламского мира. Он полагал, что только посредством реализации потенциала своей судьбы могут быть достигнуты духовное спасение и политическая эмансипация мусульман. Ислам является ключом к реализации этой судьбы, ибо вера – главное в жизни мусульманина. Именно религия определяет человеческое существование, и с помощью религии человек может достигнуть больших высот.
Подобно другим исламским модернистам, Икбал идеализировал раннюю историю ислама. Он считал, что во времена устроения общины Пророка Мухаммада мусульмане достигли пика своей духовной мощи и мирового владычества, то есть полной реализации потенциала человеческой судьбы. Такое видение прошлого определило его предвосхищение будущего. Он был уверен, что человек способен реализовать весь потенциал своей судьбы только в контексте возрождения ислама, когда достижение совершенства души найдет отражение и повлечет за собой достижение совершенства в социальных отношениях.
Идеализируя ислам и его историю, Икбал при этом еще и обогащал этот идеализированный образ современными ценностями и установками, чтобы община образца общины Мухаммада и основополагающие предписания исламской веры получили новые силы, впитав в себя все, что будет сочтено достойным в достижениях и успехах Запада. Влияние Запада глубоко укоренилось в сознании Икбала, и оно явно прослеживается в его мировоззрении. Критика многих аспектов западной цивилизации, особенно секуляризации, в некоторых его произведениях – лишь тонкая завеса, которую он накидывает на свои обширные заимствования из западной мысли.
Идеализация раннего ислама шла у него рука об руку с призывом к религиозным реформам. Икбал утверждал, что ислам может служить человечеству лишь в том случае, если будет реформирован и заново интерпретирован в духе Мухаммадовых идеалов, причем с использованием в качестве подручного орудия философского анализа и мистической мудрости. Икбал не трактовал эти шаги как инновацию или реформацию, но как повторное «открытие» и реконструкцию ислама. Он верил, что объективная, сущностная внутренняя истинность ислама веками скрывалась обскурантистской практикой и опекой над культурой, направляемой суфийскими авторитетами /шейхами/, улемами и воинствующими монархами. Именно они породили такие искажения ислама, которые увели правоверных с истинного пути и лишили эту религию мощи, что привело к концу исламского блистательного владычества.
Чтобы вернуть себе мощь и реализовать потенциал своей судьбы, мусульмане должны найти доступ к сокровенной истине своей религии. Они должны осознать, что ислам в том виде, в каком они его знают, – это не истинный ислам. Если мусульмане смогут увидеть за привычным образом своей религии ее сокрытую истину, помимо страстной преданности своей вере они обретут былые силы и могущество. В своих ранних произведениях «Таинства личности» и «Иносказания о самоотречении» Икбал воодушевлял мусульман принять такой взгляд на ислам, играя на струнах любви и свободы; не на романтической любви и не на политической свободе как таковых, но на любви к Истине, освобождающей от отождествления своей религии с тем извращенным и низведенным до нынешнего состояния «исламом», который возник в результате культурных искажений…
Икбал отвергал фатализм /такдир/. Он смотрел на историю как на арену реализации не Божественной воли – что свойственно большинству мусульман – но реализации людьми их потенциала. Его творчество воодушевляло мусульман, укрепляло решимость взять свою жизнь и судьбу в собственные руки, самим творить историю, а не быть игрушкой в ее руках. Для Икбала история не является сакральной, и, следовательно, ход ее возможно изменить… Такой подход шел вразрез с устоявшейся в исламской теологии и философии аш’аритской традицией, согласно которой в истории проявляется Божественная воля, и, следовательно, история сакральна. Поскольку человек не может даже и надеяться постичь Божественную мудрость, люди не должны ни отвергать целесообразность хода истории, ни пытаться изменить ее ход.
Вдохновляя мусульман переориентировать ход истории и принять ответственность за реализацию этой идеи путем рациональной интерпретации ислама, Икбал также в определенном смысле возрождал чаяния философов-мутазилитов, «последышами» которых веками раньше называли ашаритов, оттеснивших на задний план эти стороны их философии.
Икбал осознавал, что систематическая рационализация ислама возможна только в том случае, если будет уточнено и конкретизировано само понятие «мусульманин». Поэтому он ищет возможность ограничения многогранности исламской веры, чтобы выделить то фундаментальное единство, объединяющее различные секты, общины и школы, которые включают в себя ислам. Как показывает возвышенная поэзия его «Персидских псалмов», он менее интересовался многообразием выражения исламской веры, чем общими ее формами, а именно законами и предписаниями, являющимися общими для всех мусульман. Именно в этом ключе он идеализирует раннюю историю ислама, период, когда еще не было ответвлений единого древа религии. Его видение ислама было простым и непритязательным, в духе старины.
Совершенствование человека и общества
Основной целью реформации и рационализации исламской веры было возрождение идеала, воплощенного некогда в Мухаммадовой общине, – совершенной социальной модели, при которой человек достигает воплощения своих высших идеалов. Выполнение этой задачи начинается с совершенствования личности каждого, когда эталоном идеальной личности, к которому следует стремиться, является пророк Мухаммад. Этот процесс завершается кульминацией, выражающейся в создании совершенного общества. Таким образом, возрождение политической мощи мусульман Индии определяется возрождением ислама.
Однако эта перспектива понималась Икбалом не столько как политическая – хотя она оказала самое большое влияние на мусульманскую политику, – сколько как философская. Икбал соединяет ницшеанскую концепцию «сверхчеловека» с суфийской доктриной об «идеальном человеке» /ал-инсан ал-камил/, стремясь создать универсальный ориентир для человеческого развития и социальных перемен. Он видел в Боге совершенное Эго, но, однако, это Эго было более близким и осязаемым, чем Бог прошлого. Как это показано в «Книге вечности», Бог – Высший Идеал, в котором икбаловская схема человеческого развития достигает вершины. Эта концепция Божественного напоминает учение суфизма об ал-инсан ал-камил и, без сомнения, является параллелью «сверхчеловеку» Ницше…
Икбал считает, что человеческое и социальное развитие как таковое будет продолжаться, пока не достигнет совершенства – в том духе, в каком понимали его суфии и представлял себе Ницше. Икбал определял это совершенство как государство, где Любовь и Наука, символизирующие сущности Востока и Запада, счастливо займут одинаковое интеллектуальное пространство…
Во многих отношениях мировоззрение Икбала представляет собой модернизацию суфизма с использованием некоторых идей западной философии. Инновация состоит в привнесении проблемы социального развития как необходимого условия достижения совершенства и духовного спасения мусульман. Именно этот аспект его мысли находил особый отклик у сторонников политической активизации мусульман Индии на закате британского владычества, и позднее он оказал влияние на многих мыслителей – сторонников мусульманского возрождения, которые с тех пор стали рассматривать политику как условие для достижения личного духовного спасения.
Икбал был чрезвычайно плодотворным и оригинальным мыслителем, стремившимся сблизить многие тенденции в исламском образе жизни, философии и религии с целью реформировать исламскую веру, обогатив ее современными установками и пробудив в ней творческие силы. Он сопрягал исламскую мысль с западной философией и связывал духовное спасение с интеллектуальными переменами и общественным развитием. И хотя в исламе никогда не было конкретной философской школы, четко связанной с учением Икбала, без сомнения, многих исламских философов и интеллектуалов сформировали мудрость его богатого духовного наследия и сила его методологии. Его деятельность и творчество сыграли значительную роль в возрождении ислама и создании государства Пакистан.
Некоторые поэтические и философские работы Мухаммада Икбала были переведены на русский язык и выходили в СССР в 60-80-е годы прошлого столетия. Его творчеству также посвящено несколько русскоязычных книг и статей, изданных в тот же период.
Главные идеи Икбала:
Возвращение мусульманам их былого места на исторической арене начинается с разумного понимания судьбы каждого человека, за которым последует их духовное совершенствование, которое достигнет своего апогея в появлении совершенного общественно-политического строя.
Мусульмане могут достигнуть истинного духовного спасения лишь при условии, что спасение это будет как индивидуальным, так и коллективным, в контексте всего исламского общества.
Ход истории не есть проявление Божественной воли, и поэтому может и должен быть изменен.
Ислам должно интерпретировать рационалистически, избегая чисто мистического или схоластического подхода.
По материалам книги «Великие мыслители Востока», выпущенной московским издательством «Крон-пресс» в 1998 г.
Войти с помощью: