Проблемы даавата в России

Валиахмет Садур
Адресаты даавата



Антиисламские установки, получившие отражение даже в трудах ученых, которым по роду их деятельности следовало бы стремиться к объективности, совершенно открыто пропагандируются российскими средствами массовой информации, что не может не влиять на умонастроения большинства. Вероятно, не в последнюю очередь потому, что основной язык средств массовой информации русский, именно русские в России чаще всего агрессивно настроены по отношению к исламу. Напротив, этнические мусульмане больше всего защищают ислам. Разумеется, русские, как и мусульмане, в России очень неоднородны: среди русских, помимо приверженцев официального православия, есть сторонники старообрядческих согласий, сект, выросших из православия, таких направлений протестантизма, как баптизм, адвентизм, "общества свидетелей Иеговы", наконец, католичества и даже ислама; среди мусульман, кроме соблюдающих ибадат, есть этнические мусульмане, для которых религия лишь символ их национальной принадлежности, есть вероотступники, не знающие, что такое вероотступничество для мусульманина, а есть просто атеисты – и их большинство среди этнических мусульман, хотя в процентном отношении мусульмане по происхождению в России более привержены своей религии и по этому показателю намного превосходят русских. Однако, если брать в целом, то подход с целью даавата к русским коренным образом отличается даже от подхода к вероотступникам, поскольку эти последние все же могут испытывать чувство вины перед своими предками и, как показывает опыт, всего в исламе не отрицают. Кроме того, для русских на первый план выступают моральные аспекты ислама, в то время как для нерусских более важна опасность русификации в результате перехода в православие.

И это относится не только к этническим мусульманам, но и к подвергшимся в свое время обработке со стороны православных миссионеров народам Поволжья, Урала и Сибири. Некоторые из представителей этих народов рассматривают ислам как путь освобождения от русского засилья, они ссылаются на то, что благодаря исламу татары сохранили самобытность в большей степени, чем окружающие их народы. Разумеется, нельзя превращать ислам в разменную карту националистов, но внедрять в их сознание нашу веру независимо от того, в результате чего возникает их интерес к ней, мы обязаны.



Я не думаю также, что правы те, кто считает даават среди русских делом второстепенным. В конце концов, если отношение к исламу в общественном мнении страны изменится, это облегчит и положение мусульман, и сделает более эффективным сам даават.



Не следует недооценивать и возможности принятия ислама русскими. В свое время известный русский писатель А.И.Герцен писал: «В славянском характере есть что-то женственное; этой умной, крепкой расе, богато одаренной разнообразными способностями, не хватает инициативы и энергии. Славянской натуре как будто недостает чего-то, чтобы самой пробудиться, она как бы ждет толчка извне. Для нее всегда труден первый шаг, но малейший толчок приводит в действие силу, способную к необыкновенному развитию» (Герцен А.И. «О развитии революционных идей в России». В кн. «В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией. Хрестоматия по истории российской общественной мысли XIX и XX веков». 2-е изд. М.: 1997. С. 141) . Мне кажется, что надо попытаться сделать этот толчок. А вдруг – с помощью Аллаха – это приведет к результатам, о которых более ста лет тому назад говорил Герцен.



Способы и пути даавата в России



Традиционный даават через непосредственное общение с людьми кажется мне не самым эффективным способом разъяснения исламских истин в наше время, хотя, например, американские проповедники собирают громадные аудитории на стадионах и в концертных залах России. Для мусульманских проповедников собрать здесь большую аудиторию значительно труднее, потому что они не станут обещать чудес именем Исы (мир ему), которых обычно ожидает народ, собирающийся на подобные мероприятия, и не будут использовать как вспомогательное средство музыку.



Еще один минус такого непосредственного общения состоит в том, что если приглашение будет адресовано прежде всего немусульманам, среди пришедших на стадион или в концертный зал окажется слишком много зараженных предрассудками по отношению к исламу, и их реакция может быть непредсказуемой. Другое дело мусульмане, но массы их можно собрать лишь там, где они составляют значительную часть населения, т.е. прежде всего в республиках Кавказа, Татарстане, Башкортостане, Астраханской, Оренбургской, Ульяновской, Челябинской и Тюменской областях.



Более эффективными по отношению к немусульманам, на мой взгляд, являются поездки по лечебным или учебным заведениям. В этих учреждениях, а также библиотеках, находятся люди, скорее склонные к серьезным, обстоятельным разговорам, чем к развлечениям, которые они привыкли искать на стадионах или в концертных залах.



Показали свою эффективность в России также летние и зимние лагеря для детей и юношества, а для более взрослых – даура и конференции.



Недостаток краткосрочных мероприятий, однако, состоит в том, что они оставляют слишком большие возможности для внешнего воздействия в перерывах между мероприятиями, а потому не могут заменить регулярного обучения.



Но обучение в условиях полной религиозной безграмотности нельзя ограничивать рамками занятий в медресе и институтах, очень важной представляется мне учеба в кружках, и по месту жительства, и по месту работы, и везде, где для этого имеются условия. Немусульмане, правда, вряд ли пойдут в кружки, и лишь немногие из них пожелают заниматься в медресе и институтах.



Официальные каналы имеют для них гораздо большее значение. Поэтому в России просто необходимо ставить вопрос о равноправии возможностей распространения знаний об исламе и о православии, являющемся ныне чуть ли не официальной религией страны.



Наиболее эффективным может стать даават с помощью телевидения, радио, газет и журналов. Для этого нужны мусульманские каналы по телевидению, мусульманские радиопрограммы, мусульманские газеты и журналы. Мусульманская направленность их может быть обеспечена только тогда, когда они будут собственностью мусульман. Средства массовой информации имеют преимущество перед иными средствами воздействия благодаря возможности обращения ко всем группам населения, так как могут быть откорректированы в соответствии с адресатом, конкретными целями и задачами. Главный смысл этого способа даавата состоит в том, чтобы привлечь внимание к исламу.



И все же углубление исламских знаний есть функция учебных заведений, вследствие чего очень важно, чтобы у мусульман были свои представители повсюду, где имеется возможность равного с православием участия в организации учебных процессов. Здесь православие и ислам выступают как союзники в противостоянии атеизму, до сих пор играющему главенствующую роль в сфере образования.



Но учебный процесс невозможен без учебников, учебных пособий и вообще книг. Естественно, поэтому, что у мусульман должны быть свои издательские центры.



Однако это только один аспект обеспечения учебного процесса. Другой аспект предполагает постоянную поддержку заинтересованности учащихся, изучающих ислам. Разумеется, это не снимает приоритета этических ценностей ислама в процессе обучения, но исламские предметы приобретут дополнительную значимость, если их можно будет сделать будущей специальностью учащегося. Для этого нужны не только учебные, но и научно-исследовательские заведения. Следовательно, мусульманам России необходимы свои научно-исследовательские институты, своя академия наук, свои научные центры.



Существование всех этих учреждений неизбежно ставит вопрос о языке. Дело в том, что русский язык в течение столетий выступал в качестве языка миссионерской деятельности среди народов, которые завоевывала Российская империя – как мусульман, так и немусульман. Конечным результатом миссионерства считалась русификация. Отсюда то недоверие, которое испытывают к русскому языку инородцы во всех уголках империи, кроме Дагестана (где, кстати, в среднем, владеют русским языком хуже, чем в других местах). Татары даже часто называют свой язык мусульманским, имея в виду, что русский язык немусульманский.



В этом есть свой резон. Тысячелетнее существование русского языка как языка народа исключительно христианского насытило его терминологией, в рамки которой неправославное религиозное действо вписывается с трудом. Так, русские считают, что у них свой Бог, а у мусульман свой, а некоторые даже отличают своего Бога от Бога католиков и протестантов. Слово "молитва" воспринимается как производное от слова "молить" (т.е. просить), поэтому под мусульманской молитвой подразумевают скорее "ду'а", чем "салаh". В этом состоит одна из главных причин, почему классики русской литературы, видя молящегося мусульманина, говорили, что он совершает намаз. См., например, у М.Ю.Лермонтова:

"Мирной татарин свой намаз

Творит, не подымая глаз".



Поэтому издательские центры должны соблюдать определенную пропорцию в выпуске литературы, учитывая, с одной стороны, общедоступность русского языка для граждан России, с другой – психологический настрой нерусских, их желание видеть книги, газеты и журналы на родном языке, тем более что при советской власти возникла национальная интеллигенция, более трепетно относящаяся к родному языку, чем к русскому. Не менее важно ее соблюдение в средствах массовой информации, принимая во внимание, что общая тенденция в России сейчас – усиление русофильства, воспринимаемого большинством нерусских как шовинизм, в который это русофильство действительно нередко выливается.



Российское мусульманство пока еще слабо осознает стоящие перед ним задачи, не понимает и того, что "умма" составляет неотъемлемую часть его существования, без которой оно обречено на распыление. Составляя 10% российского населения, оно все еще больше считается с национальными перегородками, чем с принадлежностью к единой умме. Между тем, даже в этническом плане у него больше общего, чем обычно предполагают. Так, 73,2% мусульман в России составляют народы, говорящие на тюркских языках и имевшие некогда общий литературный язык тюрки, позволявший, скажем, азербайджанцам читать татарские книги, и наоборот. С переходом в 20-х гг. на латинскую, а затем, в 30-х гг. на кириллические письменности культурные связи между тюрками-мусульманами фактически прервались, но сейчас наблюдается рост осознания принадлежности не столько к общему тюркскому корню, сколько к общей мусульманской умме, и это позволяет ощутить общность с остальными 26,8%, в жизни которых, кстати (во всяком случае, в Дагестане), ислам занимает более прочные позиции.



Составляя всего лишь 10% населения, мусульмане могут претендовать на равенство с православными, во-первых, потому что ислам как религия народа распространился на нынешней территории России раньше православия, во-вторых, потому что русские княжества в течение длительного времени входили в состав мусульманского государства Золотая Орда, принявшего ислам в начале XIII века и никогда не притеснявшего православия на Руси, тогда как Россия, овладев землями мусульман, начала свое правление с насильственного их крещения; в-третьих, наиболее крупные республики в Российской Федерации имеют мусульманский электорат, превышающий любой другой по численности, и в законодательном порядке выразили желание быть в составе Российской Федерации суверенными.



Совершенно очевидно, однако, что эти 10% россиян могут пользоваться равноправием только при наличии союзников. По своему общественному положению ближе всего к ним стоят малые народы, не исповедующие мусульманства. И это очень важно, потому что при существующем административно-территориальном делении в сущности признается, что 53,3% российской территории (более 9,1 млн.кв.км) принадлежит нерусским (именно столько занимают в нынешней России республики, автономная область и национальные округа). Но подлинный союз с малыми народами возможен только в том случае, если со стороны мусульман как второго по влиятельности цивилизационного вектора страны, они будут получать больше признания, чем со стороны русских и православия, ныне почти официально считающегося единственной идеологической опорой русского национального бытия. Это означает усиление интереса российских мусульман к их языкам и культурам и, следовательно, отклик на то, что в этих культурах близко мусульманам. Надеюсь, понятно, что это ни в коем случае и никак мусульман не ущемляет.



Валиахмет Садур, вице-президент Исламского конгресса

Газета "Современная Мысль" 2000 год

Автор: Валиахмет Садур

Комментарии () Версия для печати

Добавить комментарий

Аспирант 05 Февраля 2010г.
Ответить

1

Яндекс.Метрика