В преддверии столетия Октябрьской революции региональной экспертной платформой Central Asia Policy Group (CAPG) в рамках проекта, инициированного немецким Фондом имени Фридриха Эберта, было проведено исследование процессов религиозного возрождения и формирования исламской идеологии в постсоветских государствах Центральной Азии.
В исследовании отмечается взрывной рост количества мечетей.
Например, в Казахстане в 1991 году было 68 мечетей, в Киргизии – 39, в Узбекистане – 300, в Таджикистане – 130.
К 2016 году в Казахстане стало 2516 мечетей, в Киргизии – 2669, в Узбекистане –более 2000 мечетей, в Таджикистане – 3930.
Однако все постсоветские государства Центральной Азии столкнулись с общим для себя вызовом: религия, которая виделась местным партаппартчикам, быстро перековавшимся в «лидеров» и «отцов основателей» новой постсоветской государственности, как хранительница культуры и обычаев, стала претендовать на политическую власть.
В самой острой форме это выразилось в постсоветском Таджикистане, где сильные позиции приобрела Партия исламского возрождения. Начавшаяся затем гражданская война в полной мере показала, что борьба за власть между «исламистами» и бывшей партийной номенклатурой обернулась большой кровью.
Вслед за этим власть в бывших постсоветских республиках начала жестко ограничивать не только политические притязания «исламистов», но и разного рода общественные проявления религиозности.
Однако процесс активного вытеснения религии на обочину общества, идущий сверху натолкнулся на прямо противоположный, идущий снизу и это был процесс усиления роли ислама в жизни людей.
Социологи до сих пор не могут дать ясного ответа, почему оказалась востребованной именно религиозная идея, но она продемонстрировала свою колоссальную живучесть, оставаясь привлекательной для значительных масс населения не смотря на ее неофициальный статус.
Даже госчиновники, на официальном уровне заявляющие о светскости государства на практике придерживаются определенных религиозных норм. Отмечается также, что исламская идентичность успешно конкурирует с национальной.
В ответ на это власть в постсоветских республиках Центральной Азии практически повсеместно запретила создание политических партий и движений по религиозному признаку.
С одной стороны это вызвало сваливание в экстремистскую идеологию части населения, в первую очередь, молодежи, а с другой стороны у части практикующих верующих стало формироваться негативное отношение к светской власти.
Исключение в этом процесс составил Кыргызстан.
С самого начала его независимости идеи исламского возрождения здесь успешно конкурировали с идеями демократии, либерального государства, прав и свобод человека.
Власть в Кыргызстане при этом не была авторитарной и не подавляла политических противников всеми средствами, как это было, например, в Узбекистане.
И чиновники высокого ранга, и сам президент, и представители различных конкурирующих политических групп часто прибегают к исламской аргументации для объяснения своей политической позиции и ее легитимации, а также для мобилизации избирателей.
В 2011 году в здании парламента страны была открыта молельная комната .
Избранный президент Кыргызстана Соронбай Жээнбеков известен как практикующий мусульманин. Это обстоятельство было использовано его оппонентами в ходе избирательной кампании для дискредитации, но безрезультатно.
Между представителями правящей элиты и не персонифицированным «неофициальным исламом», который не имеет ярко выраженного лидера ни в одной постсоветской стране Центральной Азии идет жесткая борьба за умы и сердца, а так же (на примере Киргизии) за голоса электората.
Положение правящей элиты осложняется тем, что она не может предложить своим гражданам сколь-нибудь внятной идеологии.
Из этой борьбы, как ни парадоксально, выпадают официальные религиозные структуры –Духовные управления, которые не могут оказать существенной помощи официальным представителям государства и не в силах соперничать с «неофициальным» исламом в части идей.
В сложившейся ситуации правящие элиты постсоветских республик все чаще обращают свои взоры в сторону просвещенного национализма, выстроенного по турецкой модели, вплоть до создания учебников по «общетюркской истории».
Парадокс заключается в том, что сама Турция активно уходит от этой модели и все больше исламизируется.
Впрочем, это уже тема для отдельного разговора.
Войти с помощью: