Какая, к черту, разница? Министр Мединский нанес удар по истории России

Накануне заседания Диссертационного совета по истории Белгородского государственного национального исследовательского университета, где должен был рассматриваться вопрос о правомерности присвоения степени доктора исторических наук нынешнему министру культуры В. Мединскому, он опубликовал статью в «Российской газете», где откровенно написал об исторической науке.

Крайний интерес представляют его откровения об исторической объективности: «Не бывает "объективного Нестора". Нет вообще никакой "абсолютной объективности". Разве что с точки зрения инопланетянина. Любой историк всегда – носитель определенного типа культуры, представлений своего круга и своего времени… Историк – всегда заложник своих убеждений.

Кроме этого министр поставил факты и мифы на один уровень.

«Идеи и мифы – тоже факты. Идеи и мифы, овладевшие массами, исторически весомее любых колизеев и виадуков», – пишет в своей статье Мединский.

Развивая эту идею, он говорит о том, что миф обладает огромной мобилизующей силой.

«Что более повлияло на ход Великой Отечественной? Сам бой 4-й роты политрука Клочкова под Волоколамском, уничтоженные 28 (или 128?) бойцами 17 (или 10?) – да какая, к черту, разница! – фашистских танков? Или тот самый миф-образ, созданный журналистами "Красной звезды"? Образ 28 панфиловцев, выкованный в сознании миллионов? Эта легенда стала материальной силой – страшнее и прекраснее любого факта любого реального боя. Ибо в ней воплотилась вся боль и вся мечта советского человека – защитника своей семьи и своей земли».

Впрочем, в своих мыслях он далеко не оригинален.

Еще задолго до его статьи влиятельный философ Александр Дугин говорил о силе мифа:

«История – это интерпретация. Не существует исторического факта, не существует гуманитарного факта, не существует философского факта без интерпретации. Нельзя казать, что кто-то борется за истину, или действительность или реальность, а кто-то пытается эту реальность оболгать или исказить… Нам нужна наша интерпретация нашей истории… Мы будем творить свой собственный миф… не потому что это правда, а потому что мы так видим мир».

Остается лишь гадать, кто и с какой целью внедрял в российскую историческую науку многочисленные мифы о враждебности одних российских народов другим.

Таков, например, миф о татаро-монгольском иге. Что стоит за этим мифом о том, что жестокие завоеватели, не имевшие не то что культуры, но даже и письменности вторглись в пределы  Киевской Руси и обратили ее в рабство, затормозив ее дальнейшее развитие и обеспечив отставание от Западной Европы?

В своей статье министр Мединский затронул важную тему необъективности, на которую опираются историки.

Сведения о «татарском нашествии» в русских летописях  носят отрывочный характер. Например, в Новгородской летописи старшего извода упоминается Невская битва со шведами, но не упоминается взятие монголами Киева.

Лаврентьевская летопись существует в трех вариантах, каждый из которых считается отдельным списком.

«Повесть о Батыевом нашествии», включённая в нее, по мнению  авторитетного российского литературоведа и филолога  специалиста по древнерусской и византийской литературам Г.М. Прохорова является позднейшей вставкой, подвергшейся при переписке сильной переработке.

Ипатьевская летопись, существующая в двух разных по содержанию списках, содержит крайне противоречивые сведения о том, как взаимодействовали русские князья и ордынские ханы.

Важно отметить, что Термин «иго», означающий власть Золотой Орды над Русью в русских летописях не встречается. Он появился на стыке XV – XVI века в польской исторической литературе. В русских источниках словосочетание «татарское иго» впервые появляется в 1660-х годах во вставке в одном из экземпляров «Сказания о Мамаевом побоище».

Форму «монголо-татарское иго» употребил первым в 1817 году  немецкий историк Христиан Крузе, о котором мало что известно.  То есть миф о «злых татарах» пришел к нам с Запада. Здесь мы упираемся в интерпретацию истории создания Российского централизованного государства как возникшего в результате борьбы с Ордой. Об этом даже не так давно сняли и показали сериал по телевидению. Между прочим принцесса София, которая по фильму сподвигла своего мужа – московского князя Ивана III на борьбу с Ордой, приехала из Рима.

Теперь самое время вернуться к статье министра Мединского и еще раз процитировать: «Не бывает "объективного Нестора…».

После всего этого остается вопрос: «Кто же эти самые «необъективные Несторы», которые пишут свою версию истории, сталкивая лбами народы, и в угоду кому они ее пишут?»