"После того, что я узнал об исламе, отказаться от него невозможно"

Хонгр Мацаков отстоял свое право быть мусульманином

Хонгр Мацаков отстоял свое право быть мусульманином

Теги:





0
08 Мая 2008г. (02 Джумада аль-уля)
Хонгр Мацаков с беременной женой Викой сейчас скрываются в одном из городков Сибири. Они бежали из Калмыкии от преследования родственников, исповедующих буддизм и не смирившихся с новой верой сына. Хонгру всего 23 года. Но за последние пять лет, с тех пор, как он принял ислам, на его долю выпало невероятное количество трудностей и испытаний, о которых он рассказал в интервью ИА IslamNews по телефону.

- Хонгр, ты сейчас чувствуешь себя в безопасности?



- Да, после всех этих долгих избиений и заточения в кошаре я, наконец, сижу среди братьев-мусульман и чувствую себя спокойно и в полной безопасности.



- Расскажи, как ты пришел к исламу?



- Это было лет пять назад. Мы жили с семьей в Бельгии, – отец вынужден был бежать за границу из-за оппозиционной политической деятельности в Калмыкии. В Бельгии я часто общался с русскоговорящими парнями из стран Средней Азии. Они вели достаточно халатный образ жизни, гуляли, баловались наркотиками. Но однажды я познакомился с ребятами с Кавказа, и они мне сказали – не общайся с распутными. Ребята меня расспрашивали о буддизме, интересовались, как создан человек согласно буддизму. Я отвечал – не знаю, предлагал версию Дарвина в качестве ответа. А потом задумался, начал сравнивать религии – христианство, буддизм, ислам. В буддизме множество богов. Но в душе у меня всегда было понимание, что Бог один, он – Создатель. После этих размышлений ислам вошел глубоко в мое сердце, я уверовал. Но скрывал, поскольку на мои вопросы о религии отец отреагировал резко: "Тебе это не нужно – Бог есть, Бога нет. Работай и зарабатывай, остальное тебя не должно интересовать". После этого я не подходил к нему с вопросами и потихоньку поклонялся Аллаху. До запрета общения с чеченцами, ингушами и дагестанцами я ходил к ним домой и молился вместе с ними. Украдкой молился дома.



- Как родители отреагировали, когда узнали о твоем обращении в ислам?



- Они, разумеется, стали замечать внешние исламские качества. Я начал отращивать бороду, перестал отпускать едкие шутки в адрес людей, хотя раньше любил это делать. А однажды отец нашел у меня диск с исламскими уроками. Он вывез меня на берег моря, достал диск и спросил: "Ты мусульманин?". Говорю – да, я принял ислам. Он начал меня бить и кричать, что "мусульмане – террористы, они специально таких дурачков, как ты вербуют в своих целях, чтобы людей взрывать". Я говорю: "Отец, это не так. В груди у меня совсем другое". Но он поставил перед выбором: либо семья, либо религия. Я говорю – семья, а в себе держу – но религию тоже не оставлю.

Потом я познакомился в Чехии с одной девушкой, калмычкой. Во время сватовства сказал, что я мусульманин. Она расплакалась: "Я себе давала слово, что за мусульманина замуж не выйду. По телевизору показывают, что мусульмане 5 раз в день молятся, и каждый день своих жен бьют". Клятву она нарушила. После этого Аллах дал ей свет в сердце, и она приняла ислам. Буквально через неделю мы поженились в мечети, а ее родители нас поддержали словами "это ваша жизнь, только не вредите себе и окружающим". Мои же родители думали, что если я уехал из Бельгии, я вышел из-под влияния мусульман и отошел от религии.



- В чем были главные разногласия с родителями?



- Когда я рассказывал матери, к примеру, как следует относиться к людям, к детям, она отвечала: правильно ты, сынок, говоришь. А когда я им говорил, что так принято в исламе, они вскидывались – это ваххабизм, терроризм, выкинь из головы этот мусор, ты зомбированный, ты больной. И по сей день все эти слова я слышу в свой адрес.

Но главные испытания начались, когда мы приехали в Калмыкию, а родственники случайно узнали, что мы исповедуем ислам, хотя мы с женой это тщательно скрывали.

27 апреля меня вызвали на разговор. Их было трое – родные братья отца. "Ты предатель и вероотступник, – сказали они мне,- Ты составляешь опасность для наших детей тем, что сможешь их зомбировать. Наши дома для тебя закрыты, забудь телефоны, больше к нам не приходи". Я ответил: все, понял. Они бросили на прощание – отец приедет, мы будем решать, как с тобой поступать.

Я продолжал работать, жить, общаться. А потом приехали родители. Этот день я не забуду. Тетка приказала нам спуститься в подвал, чтобы соседи не слышали, как мы шумим. У меня борода была, маленькая, большая не растет. "Значит, ты не отказался"? – спросил меня отец. Нет, – говорю. Бороду мне сбривали вместе с кожей. Били вчетвером – отец и трое его братьев. Кричали: "Эти мусульмане все контуженные и ты туда же. Ты калмык, ты узкоглазый, ты должен быть буддистом, как и все твои родственники".



- Твои родственники – убежденные буддисты?



- Они не верующие, они отстаивали веру предков, но на самом деле они не хотели принять меня таким, какой я есть. Они хотели, чтобы я был такой, как они.

Когда от невыносимой боли от ремня, которым полоснул меня отец, я вскочил, он спросил: "Что, ради Аллаха умереть не хочешь? Умри ради Аллаха". Потом он вышел, а его братья повалили меня на землю и стали пинать, потом начали душить. Вбежал отец. Я его обнял и попросил: "Хватит меня бить, оставьте меня". А он мне говорит: если ты хочешь быть мусульманином, отдай паспорта. Я позвонил Вике, говорю – паспорта приготовь, они от нас отстанут.

Жена меня встретила одним вопросом: "Ты зачем побрился?". А у меня весь подбородок был в крови, лицо разбито. Вика задрожала, – а она на пятом месяце – я поворачиваюсь к отцу и говорю: "Если ребенок у меня умрет, эта смерть на вас будет". Он мне отвечает: "Пусть на нас будет". И после этого у меня все внутри потухло.



- Твоя мать знала, что тебя бьют?



- Мои крики из подвала должны были слышать даже соседи. Я ей сказал тогда: "Ты же видела, у меня были на жизнь прекрасные планы – иметь много детей, строить дом, работать". А она опять отвечала – ты больной, зомбированный, ты не тот, который был раньше.



- Вы пробовали обратиться в милицию?



- Да, мне один знакомый предложил написать заявление в милицию, чтобы припугнуть родителей. Сотрудник, к которому я принес заявление, сразу снял телефонную трубку и сказал: "Он пришел". Меня отвели к женщине-следователю. Она прочитала мое заявление и с насмешкой спросила: "Кто тебя хотел задушить, что ты сочиняешь? Зачем тебе ислам? Ты же калмык, ты же буддист, зачем ты туда лезешь?". Потом выяснилось, что она друг моих родителей.

Меня отвезли за сотню километров от Элисты в безлюдную степь, где стояла одна кошара для овец, а вокруг ни одной живой души. Отец сказал, что мы будем здесь жить две недели, пока я не приму окончательное решение. Я начал волноваться, что они меня там убьют. Отец то хихикал, то говорил, что ислам для него считается позором, и чем вынести позор, лучше умереть. Я в это время вспомнил его прежние слова, что если я буду его позорить, он меня убьет. Он тогда еще добавлял, что в душе будет плакать, когда будет убивать. Он и сейчас говорил, что в душе будет плакать, если я не отрекусь от ислама.



- Как долго тебя там держали?



- С понедельника по четверг. В один из дней отец меня спросил: "Расскажи мне об исламе, что такое ислам?". Я начал рассказывать, что ислам содержит мир, это религия единобожия, Аллах – Создатель всего сущего. На этих словах он меня ударил. Я схватил его за руки и говорю: "Отец, дай мне время, может быть, я запутался".

На следующий день приехал буддистский монах. А я весь в панике – душа за жену болит, тело ноет. Монах посмотрел на мое лицо в синяках и сказал: "Я твою семью давно знаю, они просто другого выхода не нашли, как избить тебя, не знали, как с тобой бороться. Кончено, выход есть всегда – либо отказаться от религии, либо не показывай им внешне, что ты мусульманин. А сам внутри себя хочешь – верь, хочешь – не верь". Я говорю – помогите мне, я на грани, я хочу увидеться с женой и удостовериться, что ребенок жив. Лама пообещал все устроить. А я вспомнил хадис, что Аллах дает победу даже через неверных. Потом я увидел, что монах уехал.



- Ты последовал совету ламы?



- Да, я сказал отцу, что хочу встретиться с монахом, поговорить с ним, восстановить гармонию духа, очиститься, еще какие-то буддистские термины вспомнил. Он обрадовался. Мы приехали к монаху. Зная, что он – передатчик информации моему отцу, говорю: расскажите про буддизм, покажите фотографии богов. Когда болтовня с этим монахом закончилась, я положил, как заведено у буддистов, одному из богов 30 рублей, а остальные сто рублей – деньги для обряда дал мне отец – спрятал. По милости Аллаха, купил телефонную сим-карту и позвонил жене. Потом мы поехали домой. Там была в сборе вся семья. По глазам видим, говорят, ты стал нормальным. Я улыбнулся через силу. На столе стояла здоровая чашка пельменей. Первым взял вилку и через силу стал есть эти пельмени.



- Как удалось вам с женой бежать?



- Дома оказался братишка, который помог мне бежать. Никогда такого в жизни не было. Мама дала мне пятьсот рублей, чтобы мы с братишкой пошли за тортом. Идем в сторону магазина, а у меня сердце трясется, говорю – посмотри назад, не следят? Нет, отвечает. Попрощался с ним, прыгнул в маршрутку. Позвонил жене: "Собирай вещи, все документы, ненужные вещи не бери". Приехал к жене, забрал ее. Доехали до Волгограда, а оттуда на поезде подальше от Калмыкии.



- Мыслей не было, чтобы облегчить жизнь и отказаться от ислама?



- Даже ни малейшего желания не было. После того, что я узнал об исламе, отказаться от него невозможно. Скрывать можно, но отказаться – нет. Братья мне передавали через знакомых – ничем помочь не можем, но ты держись, это испытание. Я тоже думал: Аллах испытывает, а потом все равно придет облегчение.

Комментарии () Версия для печати

Добавить комментарий

Яндекс.Метрика