Распространение произведений Ибн Таймийи в среде российских мусульман

Распространение произведений Ибн Таймийи в среде российских мусульман – явление новое. Еще лет двадцать пять назад его имя и мазхаб встречались в книгах других авторов лишь в виде мимолетных упоминаний.

Самым первым из числа редких и немногочисленных мусульманских ученых России, изучавших Ибн Таймийю в своих книгах, был, по нашему мнению, достопочтимый Марджани. В его комментарии к «ʻАкаʼид ʻадудиййа»[1] имеется высказывание следующего содержания: «Абу аль-Аббас Ахмад ибн Таймийя – один из досточтимых ханбалитов, признающих направление и место, и из числа приверженцев хадиса. И поскольку его мазхаб утверждает место, а именно Трон (как они заявляют) по отношению к Ваджибу (т.е. к Аллаху)[2], то это не позволяет ему говорить о возникновении (новоявленности) всего мироздания со всеми его составляющими[3]. Поэтому он ограничился утверждением о возникновении (новоявленности) индивидуумов и удовлетворился этим высказыванием, оставив то, что должен был утверждать в этом разделе [вероучения]».

Примерно около десяти лет мы целенаправленно читаем изданные произведения Ибн Таймийи. При сборе материала для этого сочинения я просмотрел их еще раз и особое внимание обратил на понятия «направление» и «место», но ничего подобного у него не обнаружил. Ибн Таймийя в каждом своем произведении прибегает к однозначным пояснениям и использует любую возможность опровергнуть сторонников вышеуказанных взглядов, в особенности антропоморфистов, вплоть до того, что вообще считает нововведением заводить разговор о подобных вопросах. В «Мувафака сарих аль-ма‘куль ли-сахих аль-манкуль» он говорит: «Дилеммы “Аллах – тело или не тело”, “субстанция или не субстанция”, “представим или нет”, “в каком-то направлении или вне такового”, “присущи Ему акциденции или нет” и тому подобные слова имеют хождение среди приверженцев калама; салафы и ученые подобных слов не произносили вовсе» (1)[4].

У нас нет сведений, имелись ли среди современников Марджани и предшествующих ему ученых те, кто использовал труды Ибн Таймийи; думаем, ничего подобного не было. Однако нам известно, что большинство наших нынешних молодых ученых знакомы с работами Ибн Таймийи и Ибн аль-Каййима.

Уважаемый Галимджан Баруди[5] в одном из личных писем, написанных нам, говорит: «Вероятно, ваш покорный слуга был единственным, кто за истекшие в России века имел хорошее мнение об Ибн Таймийи. Смею предположить, что в последнее время моим товарищем в этом являетесь и вы. Путь, выбранный Ибн Таймийей, в целом прекрасен. С 1872 года по христианскому летоисчислению я извлекал для себя немало пользы из знакомства с его трудами, вначале через произведения любимого мной Киннауджи[6], а после и напрямую, из книг самого хазрата. Большинство обвинений, высказанных его врагами, на мой взгляд, безосновательны. Он был человеком с сильным сердцем и знаниями, в каждом его слове и убеждении присутствовали храбрость и мужество. Однако, по-видимому, он не был воспитан на пути тасаввуфа и поэтому не ощущал его вкуса. Я полагаю, именно поэтому он оставил свои, подобные океану, знания на уровне официального и терминологического подхода. Эти мои слова идут наперекор тому, кого я люблю. Между тем повсюду наблюдается стремление деятельной молодежи, выйдя из таклида четырем имамам[7], совершать слепой таклид за этим человеком. Данные действия выглядят несколько поспешными».

Нам есть что добавить к сказанному нашим уважаемым учителем в последних строках: очевидно, если молодежь станет говорить о необязательности таклида за знаменитыми имамами мазхабов, утверждая при этом его необходимость за Ибн Таймийей, то это будет противоречить логике. Однако молодежь мыслит иначе. Не мешало бы обменяться с ней мнениями об этом и напрямую узнать ее намерения. Если бы почтенные мужи, возложив подобное дело на какого-нибудь справедливого и нравственного ученого, обязали его исполнить наказ, то тем самым восстановили бы нарушенное с ними взаимопонимание.



--------------------------------

[1] Книга по вероубеждению, написанная персидским философом и мутакаллимом ʻАдуд ад-Дином ʻАбд ар-Рахманом аль-Иджи (ум. 756/1355). В данном случае имеется в виду книга Ш. Марджани под названием «аль-ʻАзб аль-фурат ва аль-маʼ аз-зулал ан-накиʻ ли-гуллат руввам аль-ибраз ли-асрар шар аль-Джалал», являющаяся комментарием на книгу персидского философа Джалал ад-Дина ад-Давани (ум. 908/1503) под названием «Шарх ʻакаʼид ʻадудиййа», которая, в свою очередь, представляет собой комментарий на произведение аль-Иджи.

[2] Термин «Ваджиб» (واجب) или «Ваджибуль-вуджуд» (واجب الوجود) по отношению к Аллаху был введен в оборот мутакаллимами. С арабского он означает «обязательно существующий». Мутакаллимы определяют три разновидности вуджуда (существования): ваджиб – обязательное существование, которое не подвергается исчезновению и которое существует само по себе, без нужды в других (употребляется мутакаллимами относительно Создателя); мумкин – возможное существование, которое может существовать, а может и исчезать, и нуждается в том, кто поможет ему существовать (применяется мутакаллимами относительно созданных творений); мумтаниʻ – невозможный, существование которого невозможно (применяется мутакаллимами относительно тех вещей, которые по логике вещей не могут существовать).

[3] Несмотря на то, что за Ибн Таймийей известно высказывание об извечности мироздания как вида (т.е. в значении универсалия – нечто отвлеченное, указывающее на общее понятие – филос. термин), Джалал ад-Дин ад-Давани заявил, что Ибн Таймийя говорил и об извечности Трона как вида и что не было такого момента, когда бы Трон, как нечто конкретное, не существовал; и поэтому если рассматривать Трон в любой период времени, то до него был другой Трон, а до него – другой и так далее до бесконечности. А извечное наличие Трона якобы указывает на извечное наличие места для Аллаха. Имам Шихаб ад-Дин аль-Марджани, вероятно, опираясь на данное заявлениеи ад-Давани посчитал, что, если Ибн Таймийя утверждает данное положение вещей, то это не позволяет ему говорить о новоявленности (حدوث) мироздания в целом со всеми его составляющими – прим. ред.

[4] (1) Т. С. 142–143.

[5] Галимджан Баруди (1857–1921) – татарский богослов, религиозный деятель и педагог, основатель казанского медресе «Мухаммадия». В 1917 году был избран председателем Центрального духовного управления мусульман Внутренней России и Сибири.

[6] Вероятно, имеется в виду упомянутый ранее Сыддик Хасан Хан аль-Киннауджи.

[7] Подразумеваются эпонимы четырех правовых школ, получивших наибольшее распространение в исламском мире: Абу Ханифа, Малик бин Анас, аш-Шафи‘и и Ахмад Ибн Ханбаль.