Леонид Сюкияйнен: Религия не должна диктовать государству

Ощущение собственной непогрешимости абсолютно недопустимо – ни для власти, ни для религиозной организации, считает профессор НИУ ВШЭ, специалист в области исламского права Леонид Сюкияйнен. Комментируя полемику между Александром Игнатенко и Всеволодом Чаплиным, эксперт подчеркнул: как сама РПЦ, так и другие российские религиозные структуры и институты должны четко понимать, что такое принцип светского государства, и дистанцироваться от не свойственных им функций.



– Леонид Рудольфович, как вы оцениваете критику со стороны РПЦ в адрес Александра Игнатенко, заявившего на днях о необходимости деполитизации религии? По мнению о.Всеволода Чаплина, взгляды сторонников тезиса об отделении религии от государства "безнадежно устарели". На ваш взгляд, корректна ли подобная оценка представителей научного религиоведения со стороны РПЦ?



– С одной стороны, можно согласиться с позицией РПЦ. Те, кто продолжает исповедовать представления о месте религии и церкви в жизни общества, о взаимоотношениях церкви и государства, исходя из опыта советского прошлого, не в полной мере учитывают реалии современного мира и современной России. Концепции и идеологические постулаты прошлого, описывая взаимодействие государства и церкви, не в полной мере отвечают потребностям современного общества. В частности, в России, которая, по конституции, является светским государством. Вместе с тем, надо очень точно трактовать термин отделения государства от религии. Вульгарная трактовка – как в советские времена в условиях господства коммунистической идеологии – в современных условиях не подходит. Тогда ведь ограничивали роль церкви, религии вопросами сугубо культовыми, в лучшем случае, вопросами религиозного образования, ни в коей мере не признавая роль или влияние религии на социальную, культурную, духовную жизнь общества. В современных условиях, бесспорно, надо какие-то моменты пересматривать.



Вместе с тем, нужно подчеркнуть: по конституции Россия – светское государство, и церковь, ее представители, органы, институты, как и любые другие религии, отделены от государства, ни в коей мере не вмешиваются в деятельность государства, в решение политических вопросов, не берут на себя подобного рода функций. Хотя это не значит, что они не могут выражать своего мнения по этим вопросам. В свою очередь, государство должно следить за тем, чтобы такое понимание светского государства, как невмешательство и неучастие церкви и любых других религиозных институтов в осуществлении каких-то политических функций и властных полномочий, строго соблюдалось.



Кроме того, почему Игнатенко называют старым представителем религиоведов? Посмотрите на кафедру научного атеизма при Академии общественных наук, которая ныне является Академией госслужбы при президенте. Вот там до сих пор есть люди, которые вышли из института научного атеизма, к ним такая характеристика, наверное, подошла бы. Но не к Александру Александровичу.



– А действительно ли в России существует проблема клерикализации, о которой говорит г-н Игнатенко?



– В этом отношении действительно появилось немало проблем. В кабинетах наших государственных чиновников можно увидеть религиозную атрибутику. Государственные деятели самого высокого уровня участвуют в религиозных церемониях. Есть примеры, когда церковь, вроде бы выполняя свои функции как религиозное учреждение, занимается деятельностью, сомнительной с точки зрения принципов светского государства.



– Не могли бы вы привести эти примеры?



– Я имею в виду освещение каких-то государственных учреждений, военных объектов и так далее. Но как сама РПЦ, так и другие наши религиозные структуры и институты, представляющие религии, должны четко понимать, что такое принцип светского государства и отделение религии от государства и от образования. Позиция РПЦ по поводу образования и введения разных предметов, связанных с религией, в программы светских школ вызывает немало вопросов, и также должна дискутироваться. В этом отношении надо занимать правовую позицию. Я бы здесь сослался на многие решения Европейского суда по правам человека. Россия подписала Европейскую хартию о защите основных прав и свобод человека, признает юрисдикцию ЕСПЧ, решения этого суда значимы для России. Там есть много ответов на эти вопросы. Но российское государство не готово пока следовать в полной мере этим решениям. Так же и РПЦ, выражая свое мнение по многим вопросам культурной, социальной, политической жизни (что она, безусловно, вправе делать), слишком активно пытается навязать свое собственное видение, слишком глубоко вторгается в такие сферы, в которые она не должна вторгаться, давая какие-то правовые оценки различного рода ситуациям. Одно дело – выражать свое мнение по разным вопросам, и совсем другое – пытаться достаточно активно, силовым методом, навязать свои представления всему российскому обществу. Но юридического права диктовать свои собственные условия у РПЦ нет. Поэтому критика в определенной степени справедлива, но вместе с тем, есть и вопросы, которые нужно адресовать самой РПЦ.



– Как преодолеть недопонимание между религией и представителями научного религиоведения?



– Необходимо противопоставлять взглядам клириков современный взгляд на роль религии и церкви в жизни современного светского государства. Если какой-то общественный институт, в том числе, церковь, признает за собой право критически оценивать деятельность ученых, политических деятелей, российских властей, правозащитных организаций и так далее, то она должна допускать такое же свободное критическое мнение по отношению к самой себе. А вот здесь такая нетерпимость проявляется со стороны самой РПЦ! Конечно, и правозащитники отвечают такой же резкой позицией неприятия. Но раз церковь претендует на то, что она еще и является хранительницей духовных и нравственных ценностей, то она должна проявлять большую гибкость, такт, понимание, и не позиционировать себя в российском обществе как институт, который знает истину в последней инстанции по всем вопросам. Я думаю, что подобная слишком категоричная позиция в последнее время как раз и вызывает немало вопросов, что и приводит к дискуссиям. И в этой дискуссии РПЦ ведет себя негибко.



– Как вы можете прокомментировать высказывание Александра Игнатенко о необходимости вернуться "к однозначной и полной реализации конституционных принципов, по которым Россия является светским государством " посредством создания некого органа, который бы осуществил "деполитизацию религии, а именно: превращение религии в то, чем она должна быть – частным делом каждого человека, каждого гражданина".



– В целом я эту позицию поддерживаю, кроме, может быть, двух деталей. Во-первых, я не представляю, что это за орган такой должен быть, который бы занимался этими вопросами и расставил все на свои места. И я не согласен с тем, что нам нужно к чему-то вернуться. Да когда у нас религия признавалась частным делом в современном, либерально-демократическом правовом смысле? Советский режим был откровенно атеистическим, богоборческим, это совсем другое. К чему возвращаться? Нам нужно не возвращаться, а выращивать эти принципы, утверждать их, вырабатывать. Мы к этому пока еще не готовы. В Европе, на Западе, произошла так называемая приватизация религии. У нас она не произошла, по факту. Конечно, я думаю, это должно стать целью, но для этого требуется другая культура, другое общество. Вот на Западе это есть, в позиции Европейского суда это четко прослеживается. Мы пока к этому, повторюсь, не готовы.



– Дословно о.Всеволод ответил на мнение г-на Игнатенко следующее: "При всем уважении к сединам и заслугам уважаемого профессора считаю, что его взгляды на отношения религии и общества безнадежно устарели. Нельзя вернуться ни в СССР, ни в Европу шестидесятых годов, где пытались объявить религию частным делом человека"…



– С такой оценкой клирика трудно согласиться. Я с уважением отношусь к нему, мы долгие годы знакомы, я ценю многие его позиции и взгляды, но когда он говорит, что эти взгляды бытовали в 60-х годах в Европе, да помилуйте! В Европе они утверждались в последние 10-15 лет, не больше, эти современные взгляды. И они не только не устарели – наоборот, они сейчас для России актуальны. Для России это пока что недостижимый рубеж, недостижимый уровень развития, мы пока к этому еще не подошли, но мы должны к этому идти. Я с Чаплиным здесь категорически не согласен, что речь идет о каких-то пережиточных вещах. Кроме того, давать оценки, что они устаревшие – это эмоции, а не спор по существу. Надо спорить по конкретике – в чем они неверные, некорректные, с точки зрения РПЦ, а не навешивать ярлыки. Это все сотрясание воздуха, отказ от содержательного участия в полемике, с использованием присвоенного якобы авторитета. Попробуйте высказать по отношению к ним подобную позицию! Тут же возникает буча. Но никто не нападает на РПЦ! А когда она сама берет на себя больше, чем должна была бы брать, и кто-то хочет высказать свое мнение, несогласие или критику, или хотя бы просто обсуждает проблему, это вызывает жуткое неприятие. Ощущение собственной непогрешимости абсолютно недопустимо в современном обществе – ни для власти, ни для РПЦ, ни для кого.



– Если сотрется грань между религией и государством, то на близость к власти будет претендовать и ислам. Как вы смотрите на это?



– Давайте опять вернемся к первому вопросу. Принцип светского государства означает, что государство не вмешивается во внутрирелигиозную жизнь, до тех пор, пока не нарушается действующее в стране законодательство. В свою очередь, религиозные конфессии, институты, церковь, другие религиозные учреждения не вмешиваются непосредственно в деятельность государства, не занимаются непосредственно политической деятельностью. Что значит, ислам будет претендовать? Ну так любая конфессия в лице своих институтов, органов, учреждений, организаций участвует в общественной жизни, активно контактирует с государственными учреждениями и органами. И, естественно, стремится оказывать на них влияние. Но влияние влиянию рознь. Одно дело, влияние своим авторитетом, позицией, другое – с помощью некоего давления и чуть ли не диктата. Пусть конфессии выражают свои мнения по любым вопросам, но не в форме абсолютно непререкаемых заявлений и навешивания ярлыков на своих оппонентов. Все должно быть в рамках закона. Закон в этом отношении абсолютно един, права и обязанности религиозных организаций также едины. А что это вообще за термин, "близость к государству"? Это что, вы знакомы с кем-то, с ним беседуете, пытаетесь его в чем-то убеждать? Конечно, любая религия имеет систему своих представлений, идеалов, ценностей, стремится передать их обществу и власти, чтобы власть ознакомилась с ними, может быть, учла в своей деятельности. Это нормально! Если это делается в рамках действующего закона, кто может препятствовать? Какая тут проблема?



– То есть вы полагаете, что права и возможности для всех конфессий здесь равны?



– Права у всех конфессий тут одинаковые, а возможности – разные. Различна численность, авторитет, степень образования, подготовки, умения вести такую работу. Конечно, у РПЦ потенциал в этом плане выше! Ну и что из этого? Допустим, моя фирма имеет оборот в 3 млрд долларов, а ваша – в 20 тысяч. Ну я и пользуюсь большими своими возможностями, ничьих прав не нарушаю! А государство должно следовать правовым принципам, не забывать о том, что оно – светское государство, и не поддаваться давлению религиозных организаций, прежде всего, РПЦ, которая в последнее время ведет себя очень активно, делает всякого рода заявления и весьма болезненно относится к любой критике, а то и просто к поставленным вопросам. Какую болезненную реакцию мы наблюдали в ответ на некоторые вопросы, сформулированные в отношении Патриарха! Но мы полощем разных наших политических деятелей, и считаем это нормальным. А почему мы не можем высказаться по поводу Патриарха? Мы же не вмешиваемся в то, как он ведет службу. Мы комментируем какие-то вещи, которые имеют общественное, политическое, культурно-духовное звучание.