Очередное провозглашение независимости Абхазии и Южной Осетии, на сей раз завершившееся ее сенсационным признанием со стороны России, заострило актуальный на постсоветском пространстве вопрос о политическом исламе, развернув его в несколько новом ракурсе. Речь идет о том, что теперь у народов, политически противопоставляющих себя Грузии, особенно малых, будет востребована такая религиозная идентичность, которая противоположна грузинской. И таковой, по отношению к православной "грузинскости", станет ислам. Получается, таким образом, что результатом противостояния православных грузин и осетин, станет… участие мусульман как миротворческого фактора.
Теория Хантингтона на Кавказе явно не работает. Северный Кавказ исторически представлял собой конгломерат традиций монофизитского христианства, ислама и православия, сменявших друг друга. И это при том, что неизменно сильным оставался адат, основанный на языческом мировосприятии. Доминирующие на Кавказе религиозные традиции были напрямую связаны с влиянием соседних имперских держав: Турции и России. Причем, к моменту вхождения в состав Российской империи большинство абхазов исповедовали ислам, вкупе с сохраненными в народной памяти традициями язычества. Поэтому они и сбежали в Турцию от Российской империи, куда теперь, после исторических пертрубаций ХХ века, так стремятся вернуться те немногие, кто не сбежал.
Сегодня, по разным источникам, число признающих себя мусульманами абхазов колеблется от 10 до 60 %. Поскольку в условиях конфликта каждая из религий в интересах собственной апологии пытается преувеличить статистику в свою сторону, истина о количестве мусульман в Абхазии находится где-то посередине, а значит их объективное количество выглядит в пределах 30-45 %. При этом полностью соблюдающих все предписания ислама, конечно, единицы. Та же картина складывается и в Южной Осетии.
На заре "перестроечных" времен ислам играл в Абхазии определенную роль, но это была роль политическая в контексте национального движения адыгских и других северокавказских народов. Кстати, известная в свое время Конфедерация горских народов Кавказа объединяла своих членов по критерию общего региона проживания, а отнюдь не по языковому и, тем более, религиозному признакам. Падение "железного занавеса" также позволило абхазам восстановить контакты с диаспорой за рубежом, преимущественно в Турции и на Ближнем Востоке, где практически все местные абхазы – мусульмане. Определенная деятельность мусульманских организаций из Турции и арабских стран имела место в Абхазии в начале 90-х, однако она не приобрела там большого значения.
Довольно громкий на первый взгляд резонанс вызвала поездка в Южную Осетию по горячим следам конфликта группы мусульманских активистов под руководством бывшего депутата ГД РФ, председателя Исламского культурного центра в Москве Абдуль-Вахеда Ниязова. Однако насколько в этом проявилась тенденция "исламизации" событий в бывших грузинских автономиях, а не пиар-акция подзабытого ныне политика, сказать трудно.
Сложно сказать на ближайшую перспективу, возрастет ли мусульманский фактор в Абхазии, но вот в Осетии (Северной и Южной) он явно возрастет. И это в значительной степени связано с именем молодого муфтия Северной Осетии Али-хаджи (Сергея Евтеева) – личности в российской умме во многом выдающейся. Выходец из русско-осетинской, исповедующей православие семьи, Евтеев хорошо образован (у него два высших мусульманских образования), он первый муфтий, прямо избранный верующими (а не исламско-бюрократическим междусобойчиком, что для российской уммы стало уже традиционным). Али-хаджи отличается довольно радикальными взглядами и очень активен в своей практической деятельности. Причем эта активность вызывает неприятие глав мусульманских Духовных управлений некоторых соседних республик.
Говоря о международной реакции в мусульманском сообществе на эти события, можно предположить с высокой долей вероятности, что особенно определенной она не будет. Хотя бы потому, что все участники этих событий не принадлежат к регионам с мусульманским большинством. Но подспудная реакция все же должна себя проявить в силу весьма далекого от религии, но не менее важного для человечества фактора, а именно нефти. Потенциально в ходе этих событий Россия может установить свой контроль на все альтернативные нефтегазомагистрали, ведущие из мусульманских стран Центральной Азии и шиитского Азербайджана на Запад. И это наверное с тревогой будет воспринято в нефтедобывающих странах, в подавляющем большинстве своем являющихся одновременно государствами мусульманскими.
В целом религиозная компонента в этом конфликте пока малопредсказуема на будущее, впрочем как и сами события, могущие выйти далеко за пределы российско-грузинского пограничья.
Портал-Credo.Ru
Войти с помощью: