Надира Исаева: Государству надо принять процесс исламизации народа

Главный редактор популярной в Дагестане газеты «Черновик» Надира Исаева награждена Международной премией свободы прессы 2010 года. Она стала одним из четырех лауреатов награды Комитета по защите прав журналистов (CPJ). Как говорится в официальном сообщении CPJ, эти люди рисковали своей свободой и безопасностью, чтобы сообщать читателям правду. В интервью IslamNews Надира Исаева рассказывает о судебных преследованиях газеты, о выигранных исках, о ситуации в Дагестане.



- Надира, вы получили премию за профессию, которая является очень опасной в России. Вы к тому же работаете в самом неспокойном регионе страны. У вас должно быть выработано свое правило, которое помогает действовать в такой экстремальной ситуации. Как вам удается работать в таких условиях?



- Я даже не думала, что это правило. Я лишь формулировала для себя какие-то внутренние принципы, которые уравновешивают риски профессии. Во-первых, раз уж ты журналист, ты должен иметь свою позицию. Принципиальная позиция порою залог гораздо большей выживаемости, чем её отсутствие и слабость. Принципиальность выручает во многих ситуациях, она дает запас прочности и устойчивую репутацию.



Второе правило – знать закон. Какой бы хаос внешне здесь не был, но ты должен знать и понимать, что на данной территории в данный момент действуют законы данного государства. И ты должен действовать согласно им и разрешать конфликтные ситуации, в первую очередь с властями, с правоохранительными органами, апеллируя к этим нормам.



И третий принцип. Оппозиция ради оппозиции неприемлема. Позиция? – да. Она не меняется со сменой власти. Не конъюнктурна. Что и отличает, на мой взгляд, качественную журналистику как социально-политическое явление.



- Вам и вашей газете в разное время предъявляли обвинения по популярным «экстремистским» статьям. С вами боролась система или отдельные люди?



- Трудно сказать. Во многом начало преследования было связано с субъективным фактором уже покойного министра внутренних дел (Адильгерей Магомедтагиров, убит 5 июня 2009 г. в Махачкале. – Прим. ред.). Но и сам министр был частью репрессивной системы, к которой стала за последнее десятилетие сводиться деятельность правоохранительных органов, в первую очередь МВД. Не было бы «Черновика», была бы другая газета. Этот момент, когда независимая пресса должна была отстоять себя как институт, исторически был неизбежен.



- Эти обвинения сняты?



- До недавнего времени шли два параллельных судебных процесса. Первый процесс – это возбуждение уголовных дел в отношении пятерых сотрудников газеты. Мне, как главному редактору, вменялось разжигание ненависти (ст. 282 УК) с использованием служебного положения, заместителю главного редактора Артуру Мамаеву, редактору отдела политики Магомеду Магомедову, корреспонденту отдела информации Тимуру Мустафаеву и юристу учредителя редакции Биакаю Магомедову – всем нам менялось в вину, что мы разжигали ненависть по отношению к представителям правоохранительных органов. Это уголовное дело – в суде, и приостановлено оно в связи с психо-лингвистической экспертизой, которая проводится в Федеральном экспертном бюро при Минюсте России. Надо заметить, что это Федеральное бюро уже сделало экспертизу по второму – гражданскому – процессу, который инициировал Роскомнадзор. Роскомнадзор подал в суд иск о закрытии газеты. Этот иск мы выиграли.



- На недавней встрече с полпредом СКФО Александром Хлопониным вы назвали МВД злокачественной опухолью Дагестана. Есть ли у вас рецепт ее лечения?



- Рецепты для МВД и всего Дагестана – общие. МВД стало вещью в себе. Оно уже доминирует над властью. Процесс преследования газеты со стороны МВД я считаю признаком неадекватной политизации правоохранительных органов и взятия на себя не свойственных им функций политического сыска. Но начало процессу «политизации» было положено в начале 2000 годов, когда МВД занялось борьбой с экстремизмом. И неизбежно, что со временем у этой насквозь коррумпированной структуры расширяется круг «врагов народа».



- МВД в Дагестане занялось экстремизмом со времени принятия соответствующих поправок в закон?



- МВД ещё с начала двухтысячных на этом фронте работает. Вполне естественно, что следующей жертвой репрессий стали СМИ. А когда МВД преследует СМИ, это уже претензия на политическое управление регионом. И мне кажется, что надо бы вывести из этого политического поля МВД. Но в чем проблема – почему такое МВД у нас? Потому что оно производное от того политического устройства республики, которое сегодня существует. А мы находимся в некоем заведомо ущербном положении. Мы живем за счет дотаций, за счет халявных, чужих денег. Такой образ жизни порождает коррумпированную власть, прогнивающую от и до, и естественно коррумпированную милицию. А милиция – это институт, наделенный особыми полномочиями и оружием, и в этом смысле степень её девиантности такая же, как у бюрократии, но плоды её девиантности горше.



- Что сейчас происходит в Дагестане? Некоторые эксперты склоняются к тому, что это – гражданская война.



- Мне очень трудно давать определения. Что такое «гражданская война»? Это когда граждане воюют? Но говоря о кавказских республиках, мы должны рассуждать в двух системах координат. Если мы хотим понять какую-либо из сторон, мы должны увидеть ситуацию её глазами. Если рассуждать категориями светской власти, то есть законы, есть Конституция, и ее надо соблюдать, а есть группа людей – преступников по определению, которая нарушает общепринятые нормы. Но та, другая группа, может быть и не нарушает эти законы, но она их просто не признает, они для неё нелегитимны. Для неё сторонники Конституции, светского устройства – нарушители закона Аллаха, то есть тоже преступники – от слова «преступать» закон. Да, это война. Война двух взглядов на мироустройство.



- В своих интервью вы призываете вести диалог с людьми, которые взяли в руки оружие. Есть ли такое понимание у руководства республики, у полпреда президента в СКФО?



- Представление, что запущена программа на некое самоуничтожение людей, населяющих эту территорию – Дагестан, и шире – Кавказ, в руководстве республики присутствует. Тревогу за эту территорию, конечно же, в руководстве испытывают. И чувство тупиковости ситуации тоже нередко посещает этих людей. Власти заявляют – давайте будем вести переговоры, давайте сделаем амнистию. Но человек, вышедший из леса, сдавший оружие, что получит взамен, к чему вернется? Он реабилитируется, амнистируется, но что он опять обнаружит? Он увидит ту же тотальную коррупцию, ту же девиантную необузданную милицию. Он опять столкнется с тем же, с чем он просто не согласен, – кто-то не согласен с оружием в руках, кто-то без. То есть что мы взамен предлагаем этим людям? Мы предлагаем ту же систему, которая множит «лесных».



- В Дагестане идет исламизация. Даже в вашей газете этот процесс очевиден: в оппозиционном «Черновике» появились проповеднические ноты. Но готово ли государство к растущему влиянию ислама в мусульманских республиках?



- Есть необратимые процессы, которые надо принять и к ним адаптироваться. Если мы заявляем о демократических принципах, декларируем демократию, давайте находить формы сосуществования. Ведь процесс исламизации идет снизу, от народа, исламизация не навязана сверху. Готово государство или нет – это неправильный вопрос. Здесь уже повестка дня стоит по-другому, здесь люди уже льют кровь. И выбивание сопротивления силой невозможно, поскольку процессы идут на идейном, идеологическом уровне.



- Мне показалось, когда я была в Дагестане, что из-за стремительной исламизации возник раскол в обществе. Как его избежать?



- Вы задаёте мне вопрос, ответ на который у Аллаха. На всё Воля Аллаха. Кто-то принимает ислам, кого-то Аллах оставляет пребывать в невежестве. Так было со времён Нуха (Ноя, мир ему) и так будет вплоть до Судного дня.



- Вы надели платок. У вас поменялось мировоззрение?



- Оно у меня не менялось. Желание одеваться по нормам ислама было давно. Алхамдулиллах! Я преодолела глупые страхи – сейчас я так одеваюсь. В современном светском обществе женщине проще раздеться, чем одеться. На психологическом уровне проще. Уверена, если бы не страхи родителей за своих дочерей, запреты и даже физическое насилие, девушек в хиджабах в Дагестане было бы заметно больше.



Беседовала Лилия Мухамедьярова