Лестер: ковчег сэра Ноя

Город Лестер в ста километрах к северу от Лондона всегда приводят в пример как модель успешного мультикультурного сообщества. Он вот-вот станет первым в Великобритании городом «небелого большинства». И пока лидеры крупнейших европейских стран один за другим говорят о провале политики мультикультурализма, корреспондент издания "Эксперт" попыталась разобраться, почему в отдельно взятом муниципалитете она все-таки работает.



Вопрос: «В этом году я поступаю в университет на медицинский факультет. Разрешает ли шариат совершать такие действия, как вскрытие трупа, вивисекция? Можно ли прикасаться к пациентам-мужчинам, смотреть на “аурат”? Что говорят об этом хадисы и шариат?»



Ответ: «Мусульманам нужны врачи-женщины, особенно для лечения женщин. Чтобы стать врачом, вам нужно будет пройти через то, о чем вы упомянули. Это необходимо, так как нет другого способа стать врачом. Иногда нужно выбирать меньшее из зол. Вы можете учиться медицине, предпочтительно в женском колледже. После окончания следует лечить только женщин».



Такие вопросы приходят на сайт британского шариатского совета. Шариат в Англии – тема, порождающая много скандалов. Консервативная общественность опасается появления «параллельной правовой системы», а мусульмане в ответ ссылаются на традиционные иудейские суды, которые давно существуют в Англии. Мусульманские лидеры уже несколько лет добиваются того, чтобы решения шариатских судов признавались британским законодательством, но пока их правовой статус соответствует арбитражному или третейскому суду.



– Если случай действительно серьезный, стороны должны в самом начале подписать документ о том, что они согласны с решением, которое вынесет посредник, и готовы его исполнять, – объясняет мусульманский юрист, шейх Токир Ицхак. – Только тогда мы начинаем разбирательство. Впоследствии наше постановление может быть использовано в британском суде как арбитраж.



Шейх Токир Ицхак по образованию инженер, а по профессии директор школы. Мусульманский колледж Хиджаз, который он возглавляет, находится на отшибе, среди лугов в окрестностях Лестера. Когда-то в этом здании была деревенская больница.



Стоимость обучения здесь как в хорошей частной школе, которой колледж в принципе и является: дети здесь живут и учатся, получая обычное светское образование наряду с углубленным исламским.



Здесь сразу чувствуется атмосфера классического британского пансиона: массивные двери темного дерева, старые кожаные диваны, пыльные зеркала.



Смуглые мальчики с умными гаррипоттеровскими лицами выстроились на молитву. Имам называет их по именам, они отвечают «Yes, sir». Подростковые куртки накинуты поверх белоснежных одеяний до пят – в Лестере так одеваются консервативные мусульмане из Азии. После молитвы обедают за длинными столами. В темной прохладной столовой пахнет карри. Гарри Поттеры выходят на улицу, садятся рядком у стен мавзолея, достают тетрадки и принимаются изучать хадисы. Один положил тетрадь на землю и, согнувшись, как в намазе, пишет что-то арабскими буквами. Настоящая школа волшебников.



Токир Ицхак – личность харизматическая. Он говорит очень тихим, намеренно тихим голосом, так что его поневоле слушаешь с удвоенным вниманием. В Англии он живет с детства, его английский идеально правильный, как и у большинства образованных пакистанцев.



– Мы рассматриваем 50–60 случаев в неделю. И это не только мусульмане. Среди моих клиентов есть и сикхи, и индусы, и христиане. Они просто хотят решить проблемы подешевле, ведь в обычном суде надо платить, а мы денег не берем. В основном вопросы касаются разводов и наследства.



– Как же вы делите полномочия с государством? В какой ситуации вы пошлете человека в обычный суд?



– Когда речь идет о серьезных преступлениях: наркотики, насилие, жестокое обращение с детьми. В таких ситуациях мы считаем, что нужно привлечь британские власти. Однажды ко мне пришла женщина, которую муж регулярно избивал. Я посоветовал ей как можно быстрее уйти из дома и обратиться в полицию.



– То есть вы не ставите под сомнение равноправие женщин и мужчин?



– Есть равноправие, и есть справедливость, это разные вещи. Перед Аллахом мужчина и женщина равны. Но если относиться ко всем одинаково, это будет несправедливо. Если бы мужчины с женщинами играли в одной футбольной команде, это было бы равноправно, но несправедливо. У мужчины есть обязанность все средства отдавать семье, женщина при этом может работать и тратить свои деньги на себя. Это справедливо, хотя и неравноправно. Когда речь заходит о наследстве, женщины по шариату получают меньше. Это тоже неравноправно, но справедливо – ведь женщина в любом случае получает финансовую поддержку от мужа. До ислама у женщин вообще не было права собственности. В целом же мы настаиваем на том, что любые изменения в семье должны происходить с согласия всех сторон. Если родители не дают согласия на брак дочери, мы делаем все возможное, чтобы их уговорить. Но если это не получается, мы готовы совершить тайное бракосочетание.



– А как мужчина и женщина делят имущество при разводе?



– Вообще-то, мы стараемся по возможности сохранить семью. По шариату муж и жена должны прожить вместе еще три месяца, не вступая при этом в сексуальные отношения. Если в течение этого времени муж не передумал, то происходит развод, и тогда жена забирает себе приданое, которое с самого начала было ее гарантией.



– А если жена хочет развестись, а муж нет?



– Тогда ей придется вернуть приданое. В любом случае это должно быть оговорено в брачном контракте.



– Как вообще законы шариата сочетаются с современным европейским миром?



– Плохо сочетаются. Ислам считает, что нужно выбирать на высокую должность самого подходящего человека, а не самого симпатичного. А здесь люди выбирают себе лидеров, которые лучше говорят то, что от них хотят слышать. Ислам против ростовщичества, а весь мир построен на ростовщичестве. Видите эту банкноту? Что на ней написано? «Я обещаю…» Это банк Англии говорит, что у него нет золота, он только обещает заплатить. Ислам же считает, что золотая монета должна быть золотой монетой. Ислам против эксплуатации, а в современном мире богатые страны эксплуатируют бедные страны. Но мы ничего не можем с этим сделать, мы не всесильны.



– Что вы думаете о недавних высказываниях европейских политиков, критикующих ислам и ассоциирующих его с терроризмом?



Шейх улыбается:

– Если бы ислам был религией, порождающей проблемы, то в мире было бы слишком много проблем. Ведь в мире очень много мусульман. Вы в последнее время слышали о том, чтобы какая-нибудь мусульманская страна эксплуатировала другую страну? Я что-то не припомню. Все ровно наоборот. Бывает, что в мусульманской стране правительство терроризирует собственное население, это да. Но это может быть где угодно, ислам тут ни при чем.



Токир Ицхак в своем одеянии очень похож на средневекового волхва. В школе он преподает предмет «Коран и наука». Из окна его кабинета в хмурое британское небо смотрит телескоп.



– Каким было ваше последнее дело?



– О, весьма необычным. Черная магия – вуду и все такое. Люди пришли ко мне с жалобой на то, что их кто-то сглазил. Все у них в семье идет плохо, страшные сны, свет включается и выключается сам собой, муж и жена ссорятся друг с другом. Я попробую что-то с этим сделать и, если не получится, буду разговаривать с каждым по отдельности.



– Вы верите в черную магию?



– О да, конечно. И у меня есть техники, чтобы это исправить…



Евроислам



В 2009 году мусульманскому сообществу удалось внести одну поправку в действующее британское законодательство. Эта поправка касалась ипотеки: покупая дом в кредит, мусульмане обычно просят банк купить эту недвижимость, а потом перепродать им за фиксированную сумму, чтобы формально не платить проценты. В результате вместо одного акта купли-продажи совершалось два, и за оба нужно было платить налоги. Так вот, мусульмане добились, чтобы в таких случаях второй раз налоги не взимались.



Но дальше этого британский мультикультурализм пока не продвинулся. Три года назад совет мусульманских общин предложил революционно-либеральный брачный контракт для мусульман, полностью соответствующий современному представлению о правах человека. В нем утверждалось право женщины на долю имущества при разводе, даже если она его инициировала, и категорически отвергались все попытки ограничить женщин в свободе передвижения. Мусульмане хотели, чтобы брак, заключенный на таких условиях, признавался британской правовой системой, но пока до этого далеко.



Мусульман в Великобритании всего 3% населения, 2 миллиона человек. Но все споры о мультикультурности, как правило, сосредоточены именно вокруг ислама. Насколько далеко можно зайти, защищая свою национальную и религиозную идентичность? Где кончается мультикультурализм и начинается культурная изоляция? Как средневековые нормы ислама сочетаются с нормами современной Европы?



– Наши родители, которые приехали из Пакистана и Бангладеш в 1960-е годы, были не слишком религиозны, – рассказывает Дильвар Хуссейн, сотрудник исследовательского центра мусульманского университета в Маркфилде. – Для следующего поколения маятник качнулся в обратную сторону: я в молодости был очень консервативным мусульманином, старался все понимать буквально. После лондонских взрывов 2005 года мы стали искать возможности взаимодействия ислама и государства, в результате чего появился наш исследовательский центр. Мы стараемся найти такое прочтение Корана и хадисов, которое соответствовало бы современному европейскому законодательству, не нарушало бы права женщин и сексуальных меньшинств. Известно, что религия может принимать разные формы в зависимости от страны, в которую она попала. Ислам в Пакистане не такой, как в Боснии, Сомали, Турции или Великобритании. Средневековый имам Шафии написал свод законов на территории Персии, а потом переехал на территорию современного Египта и переписал мусульманское законодательство, ориентируясь на население уже этой страны. Ислам дает возможность для множества интерпретаций, и мы сейчас должны найти такое прочтение, которое соответствовало бы современной культуре Великобритании.



– А вы не боитесь, что от ислама в результате ничего не останется?



– Христианство тоже на протяжении веков серьезно видоизменилось, но оно никуда не делось. Даже если люди сейчас не так много ходят в церковь, христианская мораль лежит в основе любого европейского государства. Если мусульмане не будут молиться пять раз в день, но останутся добропорядочными людьми, я в этом ничего плохого не вижу.



Лестер – хороший пример компромисса между государством и мусульманами. В городе с населением около 300 тысяч человек больше 30 мечетей, но их не слышно. Чтобы не петь азан на весь город, имамы раздают прихожанам специальные радиоприемники, настроенные на волну мечети. С таким приемником можно услышать призыв к молитве где угодно.



"Эксперт"